– Черт возьми, вкусно-то как!
Такое и в доброе время не грех попробовать в охотку, а уж после нескольких полуголодных дней так вообще за деликатес![47] Сладко и сочно, плевать, что с изрядной горечью, отдает смолой и вязнет в зубах.
И тут я припомнил булку нативного карельского хлеба, выменянного за керосин у вольняшки из местных, скорее из интереса, чем реальной надобности. Он подкупил меня красивой, поджаристой коркой, но стоило разломить – мякиш натуральным образом высыпался в вовремя подставленную ладонь, так что бросать в рот его пришлось отдельно. На мой удивленный вопрос пожилой карел ответил как само собой разумеющееся:
– Так то от коры, всего четверть хозяйка ложит, – и торопливо зачастил, в опасении, что я откажусь от мены: – Не сумлевайся, паря, добрый хлеб. У нас все так едят. Вот на Лехте-озере всю половину корой кладут![48]
Ободрав от корней до высоты собственного роста окрестные сосенки, я стал обладателем целой кучи весьма недурной еды.[49] Насытившись продуктом в оригинальном виде, и не представляя процесса превращения коры в муку, решил сварить кашу. Не прогадал! Масса разбухла, стала однородной, и сдобренная кусочком пеммикана показалась настоящей пищей богов.
Именно в этот момент, с сытым желудком, в тепле, я окончательно перестал сомневаться в успехе: дойду! Обязательно дойду!
Проснулся с рассветом, прекрасно отдохнувший и полный сил. Допил настой, подкрепился остатками каши. И уже час спустя шагал по изрядно надоевшим рельсам вперед, на север. Скоро попались и очередные путешественники. По полотну навстречу мне неторопливо двигались двое мужиков, один постарше, лет под 50, второй помоложе, лет 20–25. Оба невысокого роста, одеты в невыразимое буро-серое рванье и лапти, лица заросли давно не стрижеными бородами. Весь их багаж состоял из микроскопических узелков. Скрываться в горах от таких колоритных персонажей мне показалось совсем уж лишним.
Подходя, они дружно, чуть не в один голос поздоровались со мной. Я ответил и на всякий случай широко улыбнулся. Наверно, необычность моей мимики придала старшему решительности. Он остановится и спросил:
– Хозяин, а у тя спичек нетути?
Чего-чего, а этого добра я взял с запасом. Незаметно сбросив в кармане с руки петлю кистеня, вытащил уже початый коробок:
– Держите, уважаемый.
Мужик, было, протянул руку, но враз конфузливо отдернул:
– Тако бы и махорочка имейца? Я ж об спичках токмо так, глянуть, каков ты человек есть.
– Увы, – развел я руками. – Понимаете ли, не курю совсем, – и доверительно добавил, так как давно убедился, что в некурящего парня местные не верят наотрез. – Врачи запретили, сказали, и года не протяну, если не брошу немедля.
– Вон