– Дерусь? – Не поверила своим ушам Элена. – Я дерусь? Мне некогда драться. Целыми днями работаю. Дочка учиться в Ярославском институте, живёт в общежитии, вполне самостоятельный человек. Мне кажется, здесь какой-то подвох. Зачем-то меня нужно было сюда упрятать.
– А вы и спрячьтесь. – Андрей Павлович погладил её руку. – Подумайте. Не спешите. Никто вас насильно держать не будет. Считайте в санаторий попали. Отдохнёте и домой.
– Могу я позвонить? – Спросила Элена.
– Сегодня нет. Через несколько дней мы разрешим вам позвонить домой, а пока во избежание осложнений все же примите лекарство. Оно безобидное. Вы очень много работали в последнее время. Нервная система устала, ей требуется отдых. Отоспитесь хорошенько и с новыми силами на работу пойдете.
– После ваших таблеток я вряд ли смогу заниматься тем делом, которому отдавалась всей душой. – Подступившие к горлу слёзы защипали глаза. Она понимала. Лучше не перечить. Надо подчиниться, иначе ей отсюда не выйти.
Через две недели, когда разрешил лечащий врач, её навестила пожилая тётка Тая, и то что она рассказала повергло её в шок. Оказалось, брат с отчимом решили продать квартиру, чтобы разъехаться. Элена им мешала. Её нужно было на время убрать. Они понимали, что Элена никогда не пойдёт на этот шаг. Кто-то нашептал им про психиатрическую клинику. Денег договориться нашли. Вот только с продажей у них всё равно ничего не получалось. Сказала, что дочке они ничего не сообщали о психиатрической клинике, отговаривались всякой ерундой: «Мама на работе. Мама ушла с подругами.» Элена слушала её сквозь туман. Постоянное употребление сильнодействующих препаратов сильно сказывалось на здоровье. У неё стали подрагивать руки, неконтролируемо дергаться мышцы. Она теряла всё: работу, квартиру, близких, как ей казалось когда-то людей. Ей хотелось умереть. Да кто же тебе даст умереть в психиатрической клинике?
Её выписали через два месяца. В квартире к её приходу царил полный хаос. Кругом валялись пустые бутылки. Давным-давно никто не убирался и её никто не ждал. С прежней работы уволили. Но она и не собиралась возвращаться к старому. Руки тряслись, голова медленно соображала. Вот тогда и начала пить. Много, жестоко, до полного забытья. Брат тоже напивался и начинал её избивать. Она его люто ненавидела. Однажды он даже изнасиловал её пьяную, ощущения гадливости от произошедшего не покидало её ещё много недель спустя. Жаловаться было некому. Подруги отвернулись, дочка старалась не приезжать. Разговаривала по телефону с ней сухо. У неё была своя жизнь, она не хотела больше знать ни мать, ни других родственников. Лишь престарелый отчим всё шаркал тенью по коридору, благо у каждого было по комнате в большой трехкомнатной квартире. Элена погладила рукой хорошо ограненный аметист. Камни помнят всё. Помнят всех, кто к ним прикасался. Живут своей жизнью. Жизнью… она