Эдакая юная Шэрон Стоун, местного разлива, пожаловала в его холостяцкий отсек. Девица, явно вольного поведения, нервным движением плеч сбросила на постель песцовый накид, фыркнула, оглядела с презрением «спортивный» «прикид» попутчика – «адидасовский» костюм китайского пошива, домашние шлепанцы на дерматиновой подошве, – недовольная и раздраженная, тут же вернулась в коридор вагона. Федор терпеливо ожидал решения злодейки – судьбы.
– Проводник, места еще свободные есть?! – раздраженно крикнула брюнетка.
– Нету! Вы сами-то, гражданка, с билетом?! – гаркнули в ответ хриплым женским голосом довольно близко в коридоре, но с недовольством, мол, кричать-то вовсе и не следует.
– Да, я – гражданка с билетом! – отвечала на повышенных тонах брюнетка. – Вы же только что проверяли!
– Тада займите свое место!
– Надо помещать женщин к женщинам! – возмутилась брюнетка. – А не к сомнительным типам!..
– Воинствующая лесбиянка! – злобно пробурчал Федор. – Нда. Мне жутко повезло!..
– Алле, гражданка, здесь вам не Кресты7, – откликнулась задорная проводница. – Там помещают! У нас раз – мещают! Разница, наверно есть?
– Разница есть… она не может не есть, – проворчал Федор.
– Не хватало, чтобы всю ночью меня насиловал какой-то червяк в очках! – продолжала злобствовать брюнетка и орать на весь вагон. После отправления поезда добрая часть зевак и сплетниц, под предлогом сходить в туалет, наверняка, потянется посмотреть на червяка в очках и горластую скандалистку.
– Размечталась! – пропыхтел обиженный интеллигент Федор, демонстративно улегся поверх одеяла, прикрылся журналом «Компьютерное обеспечение». Очки научному работнику нужны были только для чтения при слабом освещении. Федор до этого момента полагал, что очки придают ему как раз интеллигентный вид. Не прокатило.
На его несчастье, проводником оказалась щекастая деваха лет тридцати пяти с лишним… весом, с прищуром пройдохи и мелкой спекулянтки. Такая, из принципа, сделает скромному компьютерщику еще хуже, тем более, из женской солидарности. По слегка совпадающему внешнему облику роль проводницы можно было бы предложить актрисе Ирине Муравьевой… Хотя нет, для обаятельной и привлекательной Муравьевой это было бы слишком унизительным предложением. Пусть достанется эта роль безвестной провинциальной артистке.
Заглянув в купе, Щекастая в явном злорадстве оскалила лошадиные зубы, раскрыла бесцветные зенки размером в мутные донца стаканов, с удовольствием заподозрила в Федоре скромного, начинающего семьянина, решила продолжить эксперимент по возможному совращению знойной брюнеткой этого скромняги и заорала на весь вагон, словно брюнетка не стояла рядом, а курила в тамбуре:
– Вполне