– Как же так? – опешил Андрей. – Мы с тобой об этом то и дело говорили, и тут так резко всё переменилось. Что произошло, объясни?!
– Чего здесь объяснять? Сам не глупый, догадайся! – Наташа повернулась и пошла в общежитие.
Андрей же остался стоять на месте, огорошенный поведением Наташи. А та только зашла за угол дома, как бросилась бежать в общагу и, оказавшись в своей комнате, упала на кровать и принялась рыдать в подушку. Как же так? Парень, в которого она была влюблена, повел себя с ней так грубо, по-мужицки.
Рыдания скоро закончились, но слёзы обиды продолжали стекать по щекам, пропитывая белую наволочку. Время шло к вечеру. Но правду люди говорят – время лечит. Наташа успокоилась и стала бранить уже себя за поведение. Все-таки зря она так резко обошлась с Андреем, ну подумаешь, сказал не так. Откуда ему знать, как это делается, он рано остался без родителей, жил со старшей сестрой, а с той какой спрос, она ведь не рыцарь, обыкновенная малограмотная женщина, по сей день не замужняя, свою-то жизнь устроить не может. Зато Андрей такой правильный, честный, добрый, справедливый, милый, красивый и целуется так хорошо, что прямо ноги отнимаются. Мне бы, дуре, радоваться, что он замуж меня позвал. Ну подумаешь, не в такой форме, как мне хотелось, верно мне мама говорила: у меня завышенная самооценка. Если разобраться, я его мизинчика не стою. Теперь он обиделся и больше не придёт.
И от мысли, что Андрей никогда ее больше не обнимет, Наташа снова залилась слезами.
– Что же происходило с Андреем после расставания с Наташей? Он сидел на скамейке возле техникума, сдавив виски кулаками.
«Вот оно что, у неё есть парень в Барнауле. Она наверняка была с ним в ссоре, а теперь получила от него письмо. Он просит у неё прощения и ждёт её. Она его простила, потому что любит и хочет быть с ним. Может, даже у них были близкие отношения. Выходит, она лгунья, а мне говорила, что первый раз целуется. Нет, мне сейчас нужно непременно закурить. У кого-то надо стрельнуть папироску или лучше купить пачку и выкурить всю».
Поднявшись со скамейки, Андрей направился в гастроном и вышел оттуда с пачкой «Севера», коробком спичек и, как делают все, курящие папиросы, оторвал сверху от пачки маленький квадратик картона, ногтём выковырнул оттуда папиросу, дунул в мундштук и весь табак из папироски вылетел на землю. Но эти неловкие приёмы, свойственные некурящему, ему можно было простить, потому что делал он это впервые. Но курил сейчас Андрей по-настоящему, как все мужики, взатяг, доставая одну папироску за другой и выкуривая их до самого мундштука. И хотя курил он усердно, на душе легче не становилось. Его воображение рисовало гнусные картинки: смеющаяся Наташка на руках у какого-то парня и всякие глупости, не достойные пересказа.
Тогда-то Андрей понял, какая это жуткая штука – любовь. Он представлял себе, что это радость и счастье, а на деле вышло, что это самое настоящее наказание, и если бы он сейчас курил не табак, а какой-нибудь