А у тигров – и жизнь тигриная. Выжившие начинали привыкать. И не просто привыкать – начинали они собой ГОРДИТЬСЯ.
Удивительного в этом ничего нет. Вспомните «закон» воровской. Казалось бы, чем хвастаться, ежели нары за убийство или разбой просиживаешь? А ведь гордятся, этика корпоративная складывается, иерархия целая. Чем больше срок у тебя – тем к тебе и уважения больше, чем ты сильнее и беспощаднее – тем дальше твой место от «параши».
Этика гладиаторская мало чем от «закона» отличалась, разве что еще более нечеловеческой была. Ведь зэкам нынешним не требуется по крайней друг друга перед публикой насмерть убивать.
Итак, выжившие менялись. Появлялось особенное гладиаторское сознание. Суть его понятна: гладиатор уже «там», и пути обратного «оттуда» нет, но физически-то он еще «здесь»! И не просто «здесь», он сильный, он страшный, он популярный, его ценят!
Вот мы и подошли к иной стороне тюремной жизни. Про пирушки всякие я не зря намекнул. Хороших гладиаторов, которые школу прославляли, начальство старалось всячески поощрить. Но была еще Ее Величество Публика, та, что на трибунах ревела и об заклад на гладиаторскую кровь билась. А публика – везде публика. Цветы, аплодисменты, автографы…
Про автографы я не шучу. Брали у гладиаторов автографы! Вот фотографий совместных не было – не изобрели еще. Но автографы еще что! Перед каждым боем в гладиаторской казарме банкет закатывали. Чем бойцы популярнее, тем банкет пышнее. И сбегались на тот банкет все почитатели-болельщики, и болельщицы тоже сбегались. Смаковать не стану, но случаев, когда почтенные матроны на таких пирах оказывались, тьма. Начинался пир за столом, а заканчивался где придется. Так что зря суровые критики Джованьоли ругали за образ Валерии. Помните? Вдова Суллы положила глаз на Спартака-чемпиона? Читал я еще в детстве в предисловии к роману, что, мол, надумано все это. А вот и не надумано! Таких Валерий в Риме было – не счесть. И любили гладиаторов, и страдали по ним, даже стихи писали. Тут ведь особая пряность имелась – сегодня я с моим Спартаком пирую, а завтра ему на арену…
Как по мне, почти некрофилия. Впрочем, кому что по душе.
…Школа гладиаторская в Помпеях, о которой речь была, вместе со всем городом погибла в тот самый Последний День. Гладиаторы тоже погибли – нашли археологи среди руин школы шестьдесят два мужских скелета. Шестьдесят два мужских – и один женский. Причем не «волчица» какая-то, дама, в украшениях дорогих и одета соответственно. В общем, погуляла напоследок…
А посему гладиатор, особенно гладиатор из удачливых, не чувствовал себя «просто» рабом или «просто» смертником. Он, удачливый, себя уважал, себя ценил, ремесло свое смертное тоже ценить начинал – и даже выше прочих себя ставил. Вот я, де, настоящий мужчина, уже двадцать врагов на арене убил, ко мне, сильному да страшному, матроны римские перед каждым боем на