В этой горной глуши взору вдруг предстают стены крепостей и селеньиц, примостившихся на уступах скал, подобно орлиным гнездам, и окруженных мавританскими укреплениями, или развалины дозорных башен, венчающие каменные пики, – и на память приходят рыцарские времена, войны христиан и сарацинов и легендарное покорение Гранады. На высоких перевалах через сьерры путник то и дело принужден спешиться и ведет свою лошадь вверх или вниз по крутым каменистым склонам, словно по обломанным лестничным ступеням. Иногда дорога вьется над пропастью и бездна не отгорожена парапетом, а затем ведет вниз темной и опасной кручей. Иногда она следует по неровным краям barrancos – оврагов, источенных зимними потоками, чуть видной тропою контрабандиста, а зловещий крест, свидетельство грабежа и убийства, воздвигнутый поодаль на груде камней, напоминает путешественнику, что разбойники не дремлют и что сейчас он, может статься, бредет под оком незримого бандолеро. Иногда, пробираясь извилистым путем по узкой лощине, путник вдруг слышит сиплое мычание и видит над собой на зеленом выгоне стадо свирепых андалузских быков, предназначенных для арены. Я испытывал, если можно так выразиться, приятный ужас, наблюдая вблизи этих страшных и могучих животных, пасущихся на родных лугах в первозданной дикости, вдали от людей: им знаком только их пастух, да и тот иной раз робеет к ним приблизиться. Густое мычание этих быков и тот грозный вид, с каким они поглядывают вниз со своих скалистых круч, придают еще дикости и без того диким местам.
Я, кажется, невольно увлекся и чересчур затянул рассказ о путешествии по Испании; однако ж все иберийские воспоминания как-то по-особому притягательны для воображения.
Путь наш в Гранаду лежал через горы, еле заметными тропами, где, по слухам, хозяйничают разбойники, так что мы приняли все необходимые предосторожности. Самая ценная часть наших пожитков была отправлена с оказией днем-двумя раньше; при нас остались только платье, скудные дорожные пожитки и деньги на расходы – с некоторым избытком на откуп от грабителей, если рыцари с большой дороги удостоят нас нападения. Беда, коли прижимистый путник воздержится от этой предосторожности и попадет к ним в лапы с пустым кошельком, – ему, пожалуй, достанется от них на орехи за такую скаредность: «Неужели кабальеро должны рыскать по дорогам и рисковать виселицей за здорово живешь?»
Для нас нашлась пара крепких жеребцов; третьего, нагруженного нашей скудной поклажей, оседлал дюжий парень-бискаец лет двадцати – наш провожатый, конюх, лакей и в особенности телохранитель. По этому поводу он вооружился внушительным трабуко – тяжеленным мушкетоном, которым пообещал защитить нас от всевозможных ратеро