Эти утверждения ясно показывают, что Бриджмен был неспособен примирить тот факт, что знание в самом общем случае есть нечто такое, что может высказываться только «от первого лица», с тем фактом, что научное знание, в частности, должно быть чем-то независимым от субъекта. Это последнее положение дел не есть, конечно, то, с чего наука начинает, а скорее цель, которую следует принять, пытаясь создать науку, – цель, к которой можно прийти в конце долгого и трудного пути. Это обстоятельство правильно отметил среди прочих Борн, описавший однажды, как приходят к науке в конце процесса, включающего постепенное исключение индивидуального субъекта:
«Естествознание» располагается в конце этого ряда, в том месте, где Я, субъект, представляет лишь незначительную часть; любое продвижение в моделировании понятий физики, астрономии означает дальнейший шаг на пути к цели – исключению Я. Это, конечно, относится не к акту познания, связанному с субъектом, а к итоговой картине природы, основанной на идее, что обычный мир существует способом, независимым и не испытывающим влияния от процесса познания[92].
Единственное, чего тут не хватает, – это указания пути, на котором можно достичь этой цели. Если «акт познания связан с субъектом», как возможно «исключить Я»? Ответ, который мы пытались дать, кажется разумным: если знание неизбежно связано с субъектом, то не на основе знания можем мы надеяться исключить субъект. У нас, однако, есть альтернативная основа, позволяющая нам исключить субъект, – делание[93].
Чтобы выразить сказанное выше более образно, мы могли бы сказать, что, хотя субъект не может раскрыть другим свое сознание, он может показать им, как он делает разные вещи и что он уже сделал. Соответственно, в то время как два или более субъекта никогда не могут проверить, пришла ли им в голову одна и та же мысль, они всегда могут проверить, выполняют ли они одни и те же операции, поскольку эти операции выполняются ими всеми. (Что каждый из них непосредственно воспринимает – другое дело; поэтому необходима абстракция, как и во всех случаях знания этого, т. е. пропозиционального знания.) Таким образом, когда мы говорим, что некоторое понятие не может само быть публичным, тогда как согласие по его поводу может, мы имеем в виду, что такое согласие выражается совпадением соответствующих операции и их результатов.
После всех этих уточнений автор не хочет быть неправильно понят, например, чтобы его считали бесхитростным прагматистом, покинувшим почву идей и разума в пользу возвращения к узкому взгляду на науку как