Божественный глагол (Пушкин, Блок, Ахматова). Виктор Есипов. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Виктор Есипов
Издательство: Языки Славянской Культуры
Серия:
Жанр произведения: Биографии и Мемуары
Год издания: 2006
isbn: 978-5-9551-0427-0
Скачать книгу
современный исследователь О. В. Барский:

      «Особенно отчетливо образ “волшебного демона” перекликается с “волшебниками другими” из “Руслана и Людмилы”:

      Но есть волшебники другие,

      Которых ненавижу я:

      Улыбка, очи голубые

      И голос милый – о друзья!

      Не верьте им: они лукавы!

      Страшитесь, подражая мне,

      Их упоительной отравы,

      И почивайте в тишине.

(IV, 50).

      На замечание Б. В. Томашевского, что речь здесь идет о красавицах, С. А. Фомичев резонно заметил, что “все эти детали не противоречат и портрету Александра I, который был женоподобен личиной. В любом случае Пушкин пишет о “волшебниках других”, а не о волшебницах”»[111].

      Аналогия с Варфоломем, конечно, весьма условная. Но главный конфликт и трагическая развязка в замышлямой повести о «влюбленном бесе» могли быть связаны именно с Александром I. Оттуда этот «белокурый молодой человек с серыми (голубыми. – В. Е.) глазами» мог перейти в устный рассказ Пушкина, записанный Титовым.

      Остается прояснить отношения между Александром I и графом Матвеем Александровичем Дмитриевым-Мамоновым, сумасшествие которого, по меткому наблюдению Ахматовой, так напоминает сумасшествие Павла в «Домике».

      Дмитриев-Мамонов в отечественную войну 1812 года сформировал на собственные средства гусарский полк, что отмечено Пушкиным в повести «Рославлев». Имел личные отношения с императором Александром I и его любимой сестрой Екатериной Павловной. Однако в 1816 году в этих отношениях произошел какой-то кризис, о чем свидетельствуют сохранившиеся черновики двух его писем императору и великой княгине[112], – он уезжает за границу. В 1819 году после острого конфликта с царем Дмитриев-Мамонов вышел в отставку и поселился в своем подмосковном имении Дубровицы, которое превратил в укрепленный лагерь и «демонстративно хранил там знамя Д. М. Пожарского и “окровавленную рубашку” царевича Дмитрия – свидетельство пресечения потомства Рюрика и ничтожности прав Романовых на престол»[113]. При этом себя он ощущал («в противовес голштинцам на месте Романовых») истинным наследником русского престола. Преследование Дмитриева-Мамонова началось в 1821 году, когда он был «из поместья перевезен в Москву и подвергнут домашнему аресту в собственном доме». Император лично занимался его делом[114]. Таким образом, тот факт, что находящийся под домашним арестом Дмитриев-Мамонов «запрещал упоминать при нем о государе» (Ахматова), вполне может рассматриваться нами как реакция на действия именно Александра I.

3

      Что же касается женских прототипов «Влюбленного беса», нельзя не отметить следующее: память о какой-то безвременно умершей возлюбленной (не Ризнич, а другой – ушедшей значительно раньше и похороненной в Петербурге) проходит через все творчество поэта. Л. А. Краваль называет отрывок 1818 года «Дубравы, где в тиши свободы…» и черновую редакцию связанной с ним строфы XXI второй главы «Евгения Онегина» (1824), а также стихотворение


<p>111</p>

Барский О. В. Пушкин и английский «готический» роман // Московский пушкинист. Вып. VIII. М.: Наследие, 2000. С. 211.

<p>112</p>

Кичеев П. Из семейной памяти // Русский архив. Кн. 1. М., 1868.

<p>113</p>

Русские писатели. 1800–1917. Т. 2. М.: Большая Российская энциклопедия, 1992. С. 131.

<p>114</p>

Там же. С. 132.