Неужели сегодняшний день станет моим главным воспоминанием о Греции? Мама воспитала во мне веру в то, что даже солнечный свет в этой стране несет в себе магию, и я ожидал почувствовать присутствие призраков из легенд во всех этих древних местах. А если в солнечном свете магии не нашлось, я бы хотел найти ее хотя бы в темноте. Эта мысль, кажется, делает темноту под сомкнутыми веками еще чернее, и я чувствую запах канализации. Я спускаю воду и застегиваю ширинку, и вдруг пугаюсь – что, если отец отослал меня сюда, чтобы мы опоздали на лодку? В попытках как можно быстрее выбраться наружу я чуть было не ломаю задвижку на двери.
Лодка все еще пришвартована к причалу, но я не вижу лодочника. Кейт и отец держатся за руки, и отец вертит головой по сторонам, будто собирается заказать еще выпивки. Я зажмуриваюсь так крепко, что, открыв глаза, вижу все вокруг в черном цвете. Мрак начинает развеиваться – как и мои желания, – но тут я вижу лодочника, который разговаривает со Ставросом на моле, опустившись на колени. Я кричу ему:
– Спиналонга!
Он смотрит на меня, и я боюсь ответа, что уже слишком поздно. Я чувствую, как глаза наполняются слезами. Потом он поднимается на ноги и указывает рукой на отца и Кейт:
– Один час, – говорит он.
Кейт глазеет на автобус, который только что начал карабкаться на холм, удаляясь.
– Вполне можно съездить, вместо того, чтобы ждать тут следующего, – говорит отец. – А потом вернемся в отель как раз к ужину.
Кейт искоса смотрит на меня.
– И после ужина он будет готов отправиться в кровать, – она произносит это с интонацией вопроса, насчет ответа на который не до конца уверена.
– Заснет без задних ног, зуб даю.
– Вопрос снимается, – отвечает она и тянет его за руку, чтобы подняться.
Лодочника зовут Яннис, и он не слишком хорошо говорит по-английски. Кажется, отец думает, что тот запросил слишком много за поездку – до тех пор, пока не понимает, что это плата за всех троих. Тогда он ухмыляется, будто думает о том, что Яннис сам себя надул.
– Раз, два, взялись, Джанис! – выкрикивает он и подмигивает нам с Кейт.
Наше судно по размеру как большая весельная лодка. На носу у него кабинка, по бокам – длинные скамейки, а в середине – вытянутая коробка, которая трясется и пахнет бензином. Я гляжу, как нос лодки разрезает воду, и чувствую себя так, будто мы еще только едем в ту самую Грецию, о которой я мечтал. Белые домики Элунды уменьшаются вдали, пока не начинают выглядеть, будто зубы на холмах, а затем перед нами выныривает Спиналонга.
Она кажется мне похожей на огромный заброшенный корабль, – корабль, больший, чем лайнер, и мертвый до такой степени, что застыл в воде без помощи якоря. Лучи вечернего солнца создают иллюзию, будто крутые берега цвета ржавчины, и костистые башенки, и стены светятся над морем. Я знаю, что сначала