– Да.
– Сейчас все в сумочку засуну, – засуетился молодой проводник, – и принесу, вы пока с Ильей Сергеевичем, с нашим бригадиром, ступайте.
Плохо понимая, что к чему, я добрела до служебного купе, где мне налили стакан замечательного, не растворимого кофе, наплескали туда сливок и дали булочку с маком.
– Вы ешьте, – улыбнулся бригадир.
– Отчего она умерла? – прошептала я, глядя на булку.
– Ну… кто ж так скажет, – вздохнул Илья Сергеевич, – может, сердце больное… пейте кофеек, он вкусный.
Тут поезд дернулся и остановился. В купе заглянул молодой проводник и поставил на полку мою сумку.
– Не волнуйтесь, – сказал он, – там все внутри, и кофточка, и книга.
– Спасибо.
– Милиция уже тут, долго не задержитесь, – подхватил Илья Сергеевич, – хотите, пойду вашего мужа позову, он с коллегами живо разберется.
Я быстро засунула в рот булку и сделала вид, что поглощена едой, но бригадир все понял. Усмехнувшись, он ушел.
Милиция не заставила себя ждать. Слегка заспанный сержант повел меня куда-то в глубь вокзала, путь наш лежал по длинным, изгибающимся коридорам, и на пятом повороте я перестала запоминать дорогу.
Затем пришлось сидеть у обшарпанной двери, тихо закипая от злости. Когда я дошла почти до изнеможения, ерзая на жестком деревянном сиденье, появился кабанообразный капитан, лысый, потный, в мятой рубашке и таких же брюках.
– Входите, – мрачно предложил он, впуская меня в кабинет, больше похожий на клетку для хомячка, чем на служебное помещение.
Хотя это я зря. Ни один уважающий себя хомяк не станет проживать в пеналообразном помещении со стенами, выкрашенными темно-синей краской, и окнами, покрытыми слоем грязи толщиной более сантиметра, который имеет обыкновение отваливаться без помощи уборщицы.
ГЛАВА 3
Узнав мои паспортные данные, капитан сурово сдвинул густые брови и спросил:
– Чегой-то вы, Виола Леонидовна, всех своим мужем майором пугаете?
– Я?
– Вы.
– И не думала даже. Просто сказала проводникам, что Олег служит в милиции.
– Зачем?
– Ну… просто так.
– Нехорошо, Виола Леонидовна. Вам супруг тут не поможет. У него свое ведомство, у нас наше. И потом, закон для всех один. Думаете, жене майора все можно? Нет уж! Правов у ей столько же, сколько и у моей жены!
Я снова разозлилась:
– Во-первых, вы неправильно произносите мое отчество. Не Леонидовна, а Ленинидовна. Во-вторых, давайте сразу уточним: кто я – свидетель или задержанная? Во втором случае я имею право на один телефонный звонок и в отсутствие адвоката не скажу более ни слова.
– Вот те мишкин мед! – неожиданно крякнул капитан. – Умные все стали, прямо страсть! Адвокат, муж-майор… Да никто вас не виноватит. На вопросы ответьте – и свободны! Чего тянете?
– Так вы пока ничего и не спрашивали.
– Ехали вместе с Елизаветой Семеновной Марченко?
– Только