Геворг Марзпетуни. Мурацан

на Сюнийские урочища, а сам едет гостить в Севордские горы к княгине Аспрам. Я не стерпел – написал ему укоризненное послание с требованием немедленно удалиться из страны севордцев. В противном случае я угрожал силой изгнать его из милых ему мест. Твой царь не только оставил без внимания мое письмо, но даже посмеялся над моими угрозами. «Что это? Неужели гардманцы воюют против влюбленных?» – спросил он моего посланца. Тогда я, вообще не переносивший насмешек, решил проучить своего обнаглевшего зятя, но сначала хотел подготовить к этому свою несчастную дочь. Это было нелегко для любящего отца.

      В это время пришло известие о заговоре царского брата и его тестя. Ты знаешь, что царь из-за этого переехал в Утик. И вот в один злополучный день я получаю письмо от кормилицы моей дочери, в котором она сообщает, что царица опасно больна, находится в крепости Тавуш и хочет меня видеть. Я спешу в Тавуш и застаю свою дочь в тяжелых душевных муках. Спрашиваю ее о причине болезни, и она, горько плача, рассказывает о своем горе. Что мне было делать? Терпение мое истощилось. Я просил дочь не волноваться, если между мной и царем произойдет столкновение. «Я прибегаю к этой мере, – сказал я, – чтобы проучить твоего мужа, но кровопролития не допущу». С этой целью я тут же, в Тавуше, обратился к царю с суровой речью и уехал, пригрозив начать против него войну.

      Вернувшись в Гардман, я собрал войска и направился в Утик, чтобы занять несколько областей. Но, дабы убедить тебя в том, что я это сделал с единственной целью проучить царя, скажу, что не успел он вывести свою армию из Ширака, как я тайно подговорил сюнийских князей Смбата и Бабкена выступить между нами посредниками мира. К ним присоединился и ты, а также несколько других князей. Я придумал способ оттянуть столкновение до вашего приезда, и потому у деревни Ахаян не произошло кровопролития. Подоспели вы, и дело приняло другой оборот. Сюнийские князья ничего не сообщили вам о наших тайных переговорах. Вот почему многие из вас были того мнения, что Саак Севада, движимый честолюбием, восстал против царя. Я нашел нужным не опровергать это мнение, так как предпочел прослыть честолюбцем, чем сделать несчастье дочери достоянием княжеских семей и запятнать имя царя.