– Может быть, тебе удастся собрать сведения о князе Севада и узнать, в какой мере он причастен к восстанию.
– Я не успокоюсь, пока не разузнаю всех подробностей. Здешний священник большой говорун. Я остановлюсь у него.
– Не болтай сам, а больше слушай.
– Буду молчать, но оставлю ему побольше денег за благословение.
– И это дело. У тебя есть серебро?
– Для сельского священника годятся и медяки.
Всадники, беседуя, доехали до речки Гардман.
– Не задерживайся, переправляйся через речку, – приказал князь.
Телохранитель поклонился и, пришпорив лошадь, повернул влево, в село Гардман, а князь направился по дороге к крепости. Когда он доехал до склона крепостной горы, перед ним предстал Гардман со своими белыми стенами и грозными башнями. Они примыкали на севере к неприступной горе, а на юге и на востоке к высоким крутым скалам. Вид этой грозной твердыни, казавшейся в сумерках еще более суровой, наполнил сердце князя глубокой печалью. Он вспомнил приезд царевича Ашота в эту крепость восемь лет тому назад. В сердце князя и тогда было мало радости. Армянского царя распяли, князья погрязли в междоусобных войнах, царевич был беспомощен, сам он ранен. До радости ли было! Но в ту пору Гардман вселял надежду. Саак Севада сидел в крепости, как могущественный лев. Имя его повергало врагов в ужас и ободряло сердца слабых. А сейчас в замке царили скорбь и отчаяние.
Смеркалось. Конь князя выбился из сил, дорога шла в гору, но все же всадник погонял бедное животное, чтобы поскорее доехать до замка. Напрасный труд! У подножия горы он услышал звуки трубы. Это был сигнал к закрытию крепостных ворот.
– Проклятые! Нашли время закрывать ворота, – пробормотал князь и отпустил поводья. Животное, словно почуяв, что у хозяина иссякла энергия, замедлило шаг. В замке уже зажглись огни, когда князь приблизился к воротам, находившимся между двумя западными башнями. Сойдя с лошади, он подошел к наружной нише и, взяв лежащий там большой деревянный молот, три раза ударил им по доске, прикрепленной к стене.
– Кто там? – хриплым голосом крикнул караульный.
Князь молчал, не зная, как назвать себя.
– Кто стучит? – снова спросил караульный не без досады, высунув на этот раз из узкого окна башни голову.
– Царский гонец, – ответил князь.
– Царскому гонцу нечего делать в нашей крепости! – возмущенно воскликнул караульный. – Разве царь не знает, что Гардман принадлежит его старому владельцу? – И он скрылся в окне.
Князь был поражен. Он не ожидал, что гардманцы открыто объявят себя союзниками утикцев. Он знал, что в восстании Цлик-Амрама замешан Саак Севада и что его сын Давид – союзник Амрама. Но все же он рассчитывал, что начальник крепости Гардмана, назначенный царем, не изменит своему повелителю, которому он верно служил в течение долгих лет. Из слов караульного князю стало ясно, что вся область охвачена восстанием. «Что же теперь делать?» – подумал князь и решил прибегнуть к хитрости. Он снова взял молот и сильнее прежнего ударил по доске.
– Дружище!