– Правда? – деланно изумился Прыщ. – А я уж было подумал, что мы во дворце. Во чудак, да Ильич?
– Нет. Ты ошибаешься, – спокойно ответил Тимоха. – Это не дворец, а подвал. Ты, наверное, сильно ударился.
– Нет, это ты ударился! Тебя ударили об пол головой сразу после рождения! – заорал Прыщ, вскакивая на ноги. – Раза три. Чтоб наверняка. Но сосунок живучий попался. Оклемался и даже вырос.
– Хочешь со мной ссориться? – поинтересовался Тимоха. Он бережно положил Лилю на лежанку и поднялся в полный рост. – Хочешь сказать, что я дебил?
– Да хочу! Ты дебильнее дебильного дебила! – подскочил к нему Прыщ. – Ты уже достал меня своей тупостью. И все меня достало! Стекло достало! Придурки в черных кожанках… Этот кошмарный город! Трупы! Они ведь даже тетку с чилдреном не пожалели. А с кузнецом что сделали… А она ведь смотрела! До последнего смотрела! Она даже тогда глаза не закрыла. Как будто все запомнить хотела… Фашисты! Подонки! Мы же не на Земле? Да? Это меня тоже достало! Я домой хочу. Хочу, чтобы это все было компьютерной игрой и всегда можно было выйти. Я не привык так. Здесь нет сейвов и откатов. Это реал! Вы понимаете, тупицы – реал! Не будет сейва! Гейм овер нам будет по самое нихочу!
Он сел на корточки и спрятав лицо в ладонях тихонько, как-то по-детски заплакал. Костлявые плечи задергались в такт всхлипам.
Тимоха опустился на пол рядом с Прыщом и положил медвежью лапу ему на плечо.
– Знаешь Серега, мне тоже плохо. И Димычу плохо. И даже Ильичу плохо. Но мы мужчины. Нам не положено показывать слабости. Что бы ни случилось. Если мужчины будут слабыми, на что тогда надеяться женщинам? Мы сила! Понимаешь? Сила! Повтори.
– Мы сила, – всхлипывая, тихо повторил Прыщ.
– Не верю, – посмотрел на него Тимоха. – Ты мямлишь как баба. Скажи как мужик.
– Мы сила.
– Слабак! Мямля!
– Тимоха, отстань, – попросил я. – Он же еще ребенок. У него истерика. Мы неизвестно где и ждет нас…
– У всех истерика, – Тимоха аккуратно отстранил рукой Лилю собравшуюся пожалеть Прыща. – Всем плохо. Ей тоже плохо, но она молчит и не жалуется. Мужчина должен уметь терпеть.
– Не ровняй всех по себе, – перехватил я его руку. – Каждый имеет право на слабость.
– И ты туда же Димыч, – сказал он и печально покачал головой. – Какие же вы слабаки. С вашей решительностью у нас ни одного шанса вернуться домой.
– Вы уверенны, что этого хотите? – поинтересовался Ильич, неторопливо прикуривая сигару.
– Да, – чуть ли не хором ответили остальные.
– Ильич, что-то я вас не пойму, – раздраженный перепалкой сказал я. – Вам что, здесь нравится? Предлагаете остаться тут жить? Не знаю где мы, но местные нравы и обычаи мне совсем не по душе. Прыщ правильно сказал – фашисты.
– Время рассудит, –