– Если старик позволит себе краснобайствовать перед всеми этими построенными во фронт скотами больше пяти минут, честное слово, я упаду в обморок.
К адмиральскому трапу один за другим подходили катера. Спускаясь, начальники пошатывались, рискуя свалиться в океан. Поливаемые проносившимся тропическим дождем, они уже не обращали внимания на свой жалкий вид и просто чудом не засыпали прямо на ходу. Стоило только катерам пристать к эсминцам и авианосцам и выгрузить начальство, засвистели дудки боцманматов. Топот ног заглушил остальные звуки. Трапы гудели от перенапряжения. Не успел прозрачный звук горна раствориться в воздухе, самый главный небожитель появился на командирском мостике линкора в парадном кителе с поблескивающими наградами. Стоящим внизу он казался белой мухой. Теперь тысячам непосвященных стало ясно – час «икс» надвинулся и всемирный убой не за горами. Мичмана светились счастьем готовящегося самопожертвования. Никто, кроме тех, кто знал, в чем истинная суть обращения, не сомневался – приказ будет отдан. Все те же мичмана, поедая щенячьими, полными восторженных слез глазами мостик, готовились войти в историю. Громом прогремело по кораблям:
– Флаг и гюйс поднять.
Сразу же после этих торжественных слов Адмирал недоверчиво постучал по микрофону – морское братство в тужурках и форменках замерло.
Адмирал внес в предоставленные Психологом бумаги свои коррективы. Речь была коротка и оглушительна, как залп тридцатичетырехдюймовки.
– Камрады! Цели больше нет. Нам суждено вечно болтаться по океану. Скорблю об ушедших под воду ваших матерях, женах и прочих родственниках. Распорядок на кораблях прежний. Напоминаю: суд действует по законам военного времени.
Психолог упал в обморок, но ряды даже не шелохнулись.
После этого блестящего, полного экспрессии выступления командир «Сволочного» удалился в свою роскошную трехкомнатную каюту. Нажав на кнопку шкафа, он получил тщательно выглаженную парадную форму и, надев ее, позвякивая и шурша аксельбантами и многочисленными медалями, при кортике и фуражке присел к столу, положив перед собой внушительный револьвер. С фотографии улыбалась ему его многочисленная семья; родственники специально запечатлели себя перед отплытием обреченного корабля. Теперь все они, включая дядюшек, тетушек, сестер, братьев и, наконец, его собственную жену с детьми, строго наблюдали за действиями капитана первого ранга. Тот не спеша докурил сигару, отдал честь семейству и пробормотал:
– Ума не приложу, что теперь будет поделывать старикан со всем этим сбродом. Но не сомневаюсь – впереди веселые деньки.
И залепил себе полноценные девять грамм.
– Трусливая сволочь, – брезгливо откликнулся Адмирал на трюк командира «Сволочного». Он повернулся к дежурному: – Подготовьте новый приказ. Те, кто впредь затеет самоубийство, будут приравниваться к дезертирам, лишаться наград и званий и отправляться