старый Пушкин, обошел всех с водкою, начались обыкновенные тосты, провозглашаемые при звуках труб маршалом и шаферами, которые также и разносили вино. Звуки эти всякий раз снова раздавались, когда те, за чье здоровье пили, вставали и благодарили, не садясь, по обыкновению, до тех пор, пока все стаканы (в этот раз очень небольшие рюмки) не опоражнивались. Жениху, посаженным отцам и братьям, невесте, посаженным матерям и сестрам маршал сам подносил рюмки на тарелке. Тосты были следующие: первый – привет всему обществу (
Wilkommen), второй – за здоровье семейства Ивана Михайловича (зачем, не знаю)
[36], третий – за здоровье жениха и невесты, четвертый – посаженных отцов и матерей, пятый – посаженных братьев и сестер, и наконец шестой – за здоровье дружки и обеих подруг невесты. По окончании их маршал подошел к императору и спросил, не угодно ли ему будет назначить еще какие-нибудь тосты; но его величество сделал головою отрицательный знак, и тот, ударив несколько раз жезлом, провозгласил, что пора вставать из-за стола, что все немедленно и исполнили. Жених во все время обеда сидел навытяжку и с печальным лицом, одетый весьма просто: на нем был плохой серый кафтан с серебряными пуговицами, обшитый очень узким галуном, и незавидный парик, из-под которого почти на палец торчали волосы. Под конец перед ним стоял большой стакан вина, который он должен был выпить за чье-то здоровье; но его высочество при вставании из-за стола взял его прочь, за что молодой после не знал как благодарить. Пока убирали столы, император говорил о чем-то с императрицею, а его высочество разговаривал с дамами. В это время я увидел и дочь вдовствующей царицы; за обедом мне не было ее видно, и потому не знаю, сидела ли она за столом. Когда наконец комнату опростали и вымели, невеста поместилась опять под балдахин, под которым сидела во время стола; подле нее, с левой стороны, села опять императрица, а с правой – княгиня Меншикова; генеральша же Балк, сидевшая за обедом возле государыни, уступила теперь свое место дочери вдовствующей царицы и села рядом с княгиней Меншиковой, вместе с другою посаженою сестрою. Танцы начали маршал с невестою и два шафера – один с княгинею Меншиковою как посаженною матерью, другой с Головиной как посаженной сестрою. Потом маршал танцевал опять с невестою, а два других шафера с государынею и с г-жою Балк. После них должны были танцевать: жених с невестою, князь Меншиков как отец с своею супругою как матерью и старый Бутурлин как брат с г-жою Головиною (своею родною дочерью) как сестрой; потом опять жених с невестою, император как отец с императрицею как матерью и князь Голицын как брат с г-жою Балк как сестрой. Весело было смотреть на этот танец: жених и невеста собственно не танцевали, а тащили друг друга как сонные, переваливаясь с ноги на ногу; напротив, государь и государыня исполняли все па, как самые молодые люди, и делали по три круга, пока те едва оканчивали один. Государыня, впрочем, танцует так только с государем; с другими же она просто ходит. Следующие за тем пары были: дружка с одною
