Австро-Венгрия почти месяц выжидала с предъявлением ультиматума Сербии, чтобы успокоить Европу. Примечательно, что Сербия неявно поддержала убийц – группа высокопоставленных чиновников и офицеров знала о заговоре, предоставила оружие и проход через границу, в то же время сербский посол в Вене Иован Иованович неофициально намекнул, что эрцгерцогу может грозить опасность во время маневров. По воспоминаниям начальника австрийской контрразведки Максимилиана Ронге, Австрия также использовала боевиков в своих интересах. Время вручения ультиматума было выбрано с учетом ухода из Кронштадта французской эскадры. Таким образом, Россия – покровительница Сербии оставалась бы без немедленной поддержки Франции.
Уже 24 июля британское адмиралтейство, учитывая осложнившуюся международную обстановку, послало приказ флоту, собранному для смотра в Портленде, не рассредоточиваться. Так началась борьба на море. По мнению Лиддел Гарта, «если смотр явился счастливым предлогом, то использование смотра явилось одним из наиболее решительных и здравых решений, принятых во время войны». Не нося провокационного характера мобилизации, это решение автоматически дало Британии возможность установить контроль над морем. Еще раньше, 14 июля, за две недели до объявления Австрией войны Сербии, была закончена и утверждена «Военная книга», поэтапно излагавшая процессы перехода к войне применительно к разным сторонам общественной жизни. Между Россией и Британской империей не было общеполитических и военных соглашений, однако еще в сентябре 1912 г. во время визита министра иностранных дел Сазонова в Лондон Грей, его английский коллега, заверил, что Германии не удастся добиться от Англии обязательства соблюдать нейтралитет.
Россия, несмотря на объявление Австро-Венгрией войны Сербии (28 июля), вплоть до 30 июля колебалась, объявлять ли частную мобилизацию, только против Австро-Венгрии, или всеобщую, могущую спровоцировать Германию. Частная мобилизация не была предусмотрена планами, и в случае, если за ней последовала бы всеобщая, весь график перевозок был бы нарушен. Наконец 30 июля Николай II дал себя уговорить Сазонову, утверждавшему, что «война давно уже решена в Вене и что в Берлине, откуда можно было ожидать слова вразумления, его произнести не хотят, требуя от нас капитуляции перед Центральными державами, которую Россия никогда не простила бы государю и которая покрыла бы срамом доброе имя русского народа». Передав начальнику Генерального штаба Янушкевичу разрешение на мобилизацию, Сазонов добавил, что «теперь вы можете сломать телефон», т. е. события стали необратимыми. Наиболее быстро отреагировал опять-таки флот, начавший постановку мин против внезапного нападения (урок Русско-японской войны) в 6.50 утра 31 июля, за 12 часов до объявления войны.
29