– Да, сейчас занять бы позицию и… – глотает слюну Потап Епифанович. Ему обидно не за скользящие мимо ладоней новодолларовые пачки. Обидно за затраченный до сего момента труд.
– Итак, у нас два варианта действий, – обращается он по связи ко всему отряду. – Можно попытаться провести бой с «переносчиками». Даже если отряд «оранжевых» нас и обнаружит, ему еще нужно добраться сюда. Кроме того, мы доподлинно не знаем их реакции. Может, они абсолютно не захотят вмешиваться? Да и они по большому счету опасны только возможностью вызвать подмогу. Я имею в виду, что-нибудь летающее. Наша техника почему-то последнее время с трудом производит подсчет находящейся в готовности авиации. Разброс боеготовых сил вопиюще странный. Почему-то с наибольшей вероятностью в Оранжевой Республике вообще ничего не боеготово. Что-то тут не так. Вероятно, спутники, которыми мы пользуемся, контролирует какая-то контрразведывательная программа. На мой взгляд, мы представляем малый интерес для боевых вертолетов. (Снова подчеркну, это мое частное мнение.) Понятно, в случае отхода трансваальцы не заплатят нам ни рэнда. А отход придется начинать все равно – эти бродячие бушмены пройдут прямо через нас. В случае, если «Ахернар» обнаружат, против нас окажутся еще и они. А в варианте боя на два фронта у нас кризис с боеприпасами через двенадцать-пятнадцать минут. Предлагаю голосовать. Мы этого никогда не делали, но сейчас такой случай. Я в сомнении. Давайте быстрее, я тут на экране фиксирую ваши ответы. Табло вывожу на всех, дабы не думали, что я вас где-то обвел. Ну что, готовы? Нерусским все ясно? Наши-то по генетической привычке голосовать умеют.
И они, весь отряд, разместившийся на позиции, приступили к голосованию. Полный идиотизм с точки зрения любого профессионального военного. Но может, хитрый Потап Епифанович заранее просчитал вероятность выбора? Вполне допустимо.
В общем, неизвестно, что повлияло на голосование. Возможно, последнее беспроигрышное сражение, а может быть, непривычная ответственность и боязнь показать себя трусом. Кто ж поверит, что командир не зафиксирует, за что конкретно отдал голос каждый.
И они остались на позиции единогласно. Может, все прикинули, что, расстрелявши боезапас, будет легче уносить ноги? Как теперь узнать? Регистрировалось только прикосновение к клавише, а не внутренние сомнения. До телепатического контроля технике две тысячи тридцатого было еще далеко.
23
Твердый грунт
Бой 2030-го не требовал от командира отточенной резкости голоса. По крайней мере не в реальной обстановке. Все маты-перематы учебных атак упорхнули в закутки памяти, туда, где хранится курсантская юность. Нет смысла напрягать глотку.