Большое спасибо Денисову[90] за обещание меня взять в свой банк. Только возвращение мое в Россию при большевиках сделалось ныне невозможным из-за репрессий, которыми мне, как и всем заграничным служащим, угрожал Ленин в случае ослушания на предписание его сотрудничать с ним. С этой точки зрения, если бы Ваш проект с Денисовым об основании в Христиании отделения его банка получил осуществление, то это было бы для меня идеалом, верхом блаженства. Нежно и крепко обнимаю Вас.
Тяжелым бременем ложится на мою душу все то, что происходит в России. Анархическая ныне вакханалия едва ли будет иметь возможность продержаться долгое время. Но что это будет стоить и без этого бедной, темной, больной России! Страх за это, а также за судьбу оставшихся там близких мне отравляет существование… Остается при таких условиях лишь одно: вооружаться терпением, надеяться на милость божию и утешаться ласкою верных и добрых друзей…
Теперь по делу: ни Борис Попов, ни доктор Шумова-Демано ни мне, ни профессору Чупрову[91] неизвестны. Политехнических институтов в России несколько. Профессор Чупров, во всяком случае, ничего предосудительного о них не слышал и считает, что раз они скромно работают, то сомневаться в их порядочности нет основания.
2) По делу «[неразб. – ред.]» до сих пор не мог придумать путь к Азовско-Донскому банку[92].
Имелся бы один верный – это Хагеруп[93]. Он очень честный, благородный, но чиновник и поэтому никогда не согласится телеграфировать Пребенсену[94] и спросить его получил ли он деньги, высланные ему тогда-то через центральный банк. Не можете ли Вы воздействовать на Ваше Министерство Иностранных Дел и через него телеграфировать Пребенсену? Опасаюсь, что ввиду нынешних чрезвычайных событий я лично услужить Вам не могу. Большевики не пропустят телеграммы за моей подписью…
3) Относительно «Вестника»[95] не беспокойтесь. Как только наступит пора, сейчас же уведомлю Вас.
Еще раз спасибо от всего сердца. Вас и детей братски обнимаю, целую руку дорогой Вашей жены.
Ваш столь обязанный Вам
Гулькевич
Какую чушь телеграфирует «Космос». Опасаюсь, что я догадываюсь, кто этот дуралей. Он живет здесь, но для безопасности датирует телеграммы Христианией.
15
8 XII / 25 XI 1917 Стокгольм
Дорогой Друг,
Ваше письмецо от 22 XI / 5 XII получил. Радуюсь, что «Вестник»[96] сам заговорил с Вами. Тем не менее, долгов его норвежскому телеграфу не уплачивайте. Centralbanken[97], кажется, вполне удовлетворился моим ему ответом. Inde[98]…
Хотел