Мальчики в лодке. Дэниел Джеймс Браун

Застряв здесь, в наполовину достроенном доме, окруженная гниющими пнями и разного рода дикими животными, Тула чувствовала себя далеко, как никогда, от той изысканной жизни, которую она рисовала в своем воображении. Все на ферме было ей отвратительно – ежедневная дойка коров, постоянно круживший в воздухе запах навоза, беспрестанное собирание яиц, ежедневное мытье сепаратора для отделения сливок, вечное мигание лампочек, которые свисали с балок. Она ненавидела постоянную колку дров для печи, ранние подъемы утром и поздний отход ко сну ночью. Ее ужасно раздражал Джо и его школьные друзья, особенно когда они своей шумной компанией засиживались на крыльце ее дома день и ночь.

      И все эти горести, казалось, соединились воедино и вылились в трагическое происшествие, произошедшее одним туманным зимним утром. Тула отошла от печи с железным горшком, полным горячего свиного жира, картошки и лука, и, пронося его над Гарри-младшим, который лежал на полу, на спине, уронила горшок и все его содержимое прямо на шею и грудь мальчика. Мать и сын закричали одновременно. Гарри выскочил за дверь, разрывая на себе майку, и бросился в сугроб, но было уже поздно – его грудь была сильно ошпарена, и на ней разрастался огромный ожог. Он выжил, но перенес тяжелую пневмонию и провел несколько недель в ближайшей больнице, пропустив потом целый год школы.

      После этого случая дела в семье Ранц опять пошли вкривь и вкось. Осенью 1929 года и в жизни Джо случилась потеря. Двадцать девятого сентября дом семьи Симдарс сгорел дотла, однако там никого не было в тот день. Джойс отправили жить к ее тете в Грейт-Фолс, штат Монтана, до тех пор, пока дом не отстроят заново. Для Джо путь до школы по утрам уже не был прежним.

      Через месяц пришла гораздо более серьезная беда. Сельскохозяйственная экономика Соединенных Штатов уже давно была в отчаянном положении, еще задолго до этой осени. Избыточное производство пшеницы, кукурузы, молока, свинины и говядины на Среднем Западе привело к падению цен на фермерские продукты. Пшеница приносила только десятую долю той прибыли, которую приносила девять-десять лет назад. В Айове бушель кукурузы стоил меньше, чем упаковка жвачки. Ценовой спад стал распространяться по всему Дальнему Западу. Дела в Секиме шли пока не так плохо, как на Великих Равнинах, но и этих проблем было достаточно. Ферме семьи Ранц, как и бессчетному количеству других по всей стране, едва удавалось окупать себя. Но когда 30 октября Гарри и Тула Ранц открыли «Секим Пресс» и прочитали, что произошло в Нью-Йорке за последние несколько дней, они тут же с холодной уверенностью поняли, что мир кардинально поменялся и что совсем недолго смогут укрываться от грозы, бушевавшей на Уолл-стрит, даже здесь, в Секиме, на далеком северо-западном уголке такой огромной страны.

      В течение нескольких следующих недель события разворачивались с головокружительной скоростью в семье Ранц, в их доме на Сильберхорн Роуд. Через неделю после финансового краха дикие собаки ежедневно стали появляться на