На огромной такой земле
Никого не нашла я лучше….
Заложила я новый сад:
Десять яблонь и слива с вишней…
И доверилась небесам —
Пусть хранит тебя там Всевышний…
А любимым твоим платком
Покрывалась однажды в церковь.
С похоронкой лежит рядком —
Краше нового – в шифоньерке*…
И когда мой наступит срок —
Уж пора, на пороге старость,
Нахлобучу* я твой платок —
Довоенный еще подарок…
И знакомый жилет льняной,
А иначе узнать не сможешь…
Ты ведь помнишь меня иной —
На полвека почти моложе…
Я выросла, мама…
Я выросла, мама,
еще в позапрошлой жизни,
Когда мы жарой дышали и ждали дождь…
А я, засыпая в темени,
ногти грызла,
Хотя и была уверена:
ты придешь!
Я выросла, мама,
читая большие книги,
Где в каждой строке сплетались любовь и боль,
Надежда и вера,
предательство и интриги,
Безмерная скорбь и смирение за юдоль…
Я выросла, мама,
когда от любви неправой,
Скрутившись клубком,
умирала, мечтая жить…
Когда пересохшим горлом кричала «Браво!»,
Боясь захлебнуться в бездонном потоке лжи…
Я выросла, мама,
до срока,
когда предали
Свои – не чужие! – уткнувшись глазами в пол.
Прошлись по душе открытой, не сняв сандалий,
Промчались стрелой, как в полночь трамвай в депо…
Я выросла, мама,
однажды сбежав из дома,
Когда колею искала, теряя смысл…
А рядом безумный мир, словно впавший в кому,
Мозаикой разных жизней, как кадр, завис…
Я выросла, мама,
когда между старых сосен,
Руками сжимала мокрый погостный грунт…
Косыми дождями сорила зануда-осень,
А я провожала тебя в самый дальний пункт…
Судьба эмигранта. Я женщину любил…
Я женщину любил…
Строптивую, как море,
Внезапную, как шторм, шальную, как гроза…
Я выпал из орбит всех практик и теорий
И просто потонул в фиалковых глазах…
Я в памяти хранил причуды и капризы,
Клубничный аромат и всполохи огня…
Я кожей ощущал порыв хмельного бриза,
Когда она порой голубила меня…
Вершины покорял, болтался в поднебесье,
Пил водку до чертей, текилу и саке…
Влюблялся на полдня в принцесс и сущих бестий,
И девок покупал в прибрежном кабаке…
Я даже на войну отправился за славой,
Но вовремя свернул – стрелять мне не дано…
Я так хотел в Москву и в Киев златоглавый,
Но снова попадал в Варшаву или Брно…
Я женщину любил…
Бескрайнюю,