Глаза его расширились, а потом губы сложились в самую милую на свете улыбку.
– Эви! – вскричал он и пошел ей навстречу, и ее решимость оставить его в покое начала ветшать на глазах.
– Привет, Джерико! – тихо сказала она.
Они еще постояли молча посреди фойе. Мимо шли какие-то люди, но Эви едва сознавала их присутствие. Она уже и забыла, как красив – по-своему, конечно – Джерико: острые скулы, пронзительная синева глаз. Длинная прядь белокурых волос жила своей жизнью, спадала на щеку. Он попробовал было заправить ее назад, но она упорно упала на прежнее место. Эви ужасно захотелось охватить ладонями его шею – так легко было бы сейчас взять и дотронуться до него…
– Как ты по… – произнесла Эви в тот самый момент, когда он заговорил.
Они нервно рассмеялись.
– Ты первый, давай, – сказала Эви.
– Я слушал все твои радиошоу. Они очень хороши. Ты прирожденная артистка.
– Эм-м. Спасибо, – сказала Эви, порозовев от комплимента.
На них снизошло неуклюжее молчание. Джерико кашлянул и махнул рукой в сторону столовой.
– Ты ела? Может, выпьем чаю в гостиной? Как в прежние времена.
Эви украдкой кинула взгляд на двери лифта.
– Оу. Я, в общем-то, как раз уходила. Вот только дождусь Мэйбл.
Джерико шагнул к ней. От него пахло чистотой и деревом – совсем как в то утро на крыше, когда они поцеловались.
– Я так скучал по тебе, – сказал он своим глубоким, тихим голосом.
Дыхание запнулось у нее в груди, больно раздвигая изнутри ребра. Как легко справляться с чувствами к Джерико, когда он всего лишь воспоминание. Как просто отодвинуть их подальше, в уголок сердца, когда тебя кружит вихрь вечеринок и радиошоу, и, чего греха таить, рук других парней – попроще, которые не прочь приятно провести время. Но когда он стоит тут сам, во плоти, это совсем другое дело. Эви подняла взгляд, погрузилась в его глаза.
– Я…
– Уж не Провидица ли это Душечка?
– Точно! Это она!
Взволнованное бормотание заполнило холл – кто-то из беннигтонских жителей узнал Эви. Она ахнула и отступила