– Для него есть более действенные способы, сэр.
– И какие же?
– Пусть это останется моим маленьким секретом. Но уверяю вас, господа, что результат приятно удивит всех, кроме самого норвайца. Вот как раз он удивится неприятно.
– Любопытно.
– Надеюсь, что в ближайшие дни ваше любопытство будет удовлетворено, сэр. Просто поверьте на слово.
Иоахим фон Зальца никому на слово не верил с самого раннего детства, поэтому от предложения статс-секретаря поморщился, как от зубной боли. И тут же вспомнил о важной проблеме, обратившись к главному целителю университета:
– Ваши бездельники, господин майор-магистр, ещё не придумали способ избавить человечество от больных зубов? Ладно, пусть не всё человечество, но меня одного можно вылечить?
Декан целительского факультета развёл руками:
– Увы, мой друг, но в этом случае магическое искусство бессильно. Если бы требовалось отрастить новую руку или ногу… или восстановить отбитые напрочь тестикулы, как недавно у вашего студента шевалье де ла Кошона. Кстати, что за лошадь его так лягнула?
– К сожалению, это не лошадь, – пояснил фон Зальца. – Мой лучший ученик и гордость всего факультета пострадал на дуэли с виконтом Оклендхаймом.
Взгляды участников Совета дружно скрестились на статс-секретаре, и тот, как автор идеи с поединками, почувствовал себя несколько неуютно.
– Позвольте вам объяснить, господа! – Джованни Морган нервно погладил лежащие на конторке листы бумаги. – Провинциалы из Груманта не соблюдают правил благородных дуэлей и пускают в ход любые подлые приёмы.
– А кто предложил отменить эти самые правила, Джованни? – уточнил гросс-магистр. – Ты думаешь, мне легко было убедить Его Императорское Величество пойти на такой шаг? Мы же не степные эльфы, в конце-то концов, и даже в смертельной схватке обязаны придерживаться определённых приличий. Нет уж, не сваливай на других собственную вину и не оправдывай её грубостью, подлостью и неотёсанностью грумантцев.
– Я приму меры, экселенц!
– И какие?
– Завтра вы всё увидите! Потерпите до завтра, экселенц!
Когда-то давным-давно, ещё в раннем детстве, маленький мальчик Вова Бородулин отличался завидным терпением. Даже в младенчестве он не орал от голода, а молча дожидался установленного для кормления времени. Впрочем, кормили его часто и помногу, так что к трём годам Вова на голову превосходил своих сверстников в росте и почти на треть в весе.
Но уже к школе терпение потихоньку пропадало, и в пятом классе оно окончательно лопнуло – вместе с носами и губами одноклассников, опрометчиво полагавших, будто «орясина», «дылда» и «горилла» не обижается на дружеские подначки.