Проснулась ночью, было совсем тихо. Даже автомобили не ездили по соседней рю Риволи. В этой благословенной тишине, которая спускается на огромный город только глубокой ночью, когда даже проститутки уходят с тротуаров, она начала вспоминать встречу с Робертом.
Она училась на втором курсе. Того самого столичного инженерного вуза, который напророчила ей математичка. Перед ноябрьскими праздниками на доске у деканата вывесили объявление: «Приглашаем на встречу с французскими коммунистами, гостями нашего института. Явка строго обязательна».
Французских коммунистов было трое. Один из них – негр. Катя впервые увидела французов, внимательно рассматривая их движения, жесты, почти не слушая переводчика, пытаясь понять, что за нация такая – французы.
Роберту было тогда тридцать лет. Он был подвижен, худ, бледен на лицо. Он в неё тогда сильно влюбился. С первого взгляда. Эта история уже отделилась от их дальнейшей жизни, от измен, развода, судов и адвокатов, и доставляла ей удовольствие, как хороший фильм, в котором она играет главную роль.
Преподавательница французского, стуча каблуками, преподнесла гостям цветы. Роберт поцеловал ей ручку. Она засмущалась.
Катя в узком коридоре возле Коммунистической аудитории наткнулась на компанию: французы с переводчиком, декан, француженка с англичанкой. Студенты вежливо обтекали их, а она не заметила, пошла прямо на них, и наткнулась на Роберта.
– О, пардон! – воскликнул он, оборачиваясь. И увидел, и засмотрелся в её глаза. И влюбился сразу, как потом говорил.
Француженка начала что-то быстро говорить ему; Катя ушла.
Вдруг издалека завыла сирена спасательной машины. Она вздрогнула, как от физической боли. Как она устала от шума! Да дайте же немного тишины! Уже несколько раз за эту ночь её отрывают! Она ведь знает, как нужно вспоминать – надо погружаться, как будто не знаешь, что впереди. Но теперь её прервали, а это трудно – войти снова. Не всегда получается.
Она почувствовала, что ей нужно по нужде. Села на своём насесте из тряпья, почесала голову. Всё спало, но уже угадывался скорый рассвет. Она выбралась, встала с трудом, ругаясь то по-русски, то по-французски, заглянула в подворотню, но там сегодня всё было занято спящими. Тогда она подошла к витрине кафе, поковырявшись в завязках и застёжках замёрзшими руками, с удовольствием помочилась на витрину, далеко отставив задницу.
– Вот вам! Чище будет! –