Командир посмотрел в текст, многозначительно покивал головой, молча подошёл к телетайпу, отмотал с бобины контрольную ленту переданной мной телеграммы.
– Иди сюда, смотри! Видишь? – указал на текст на бланке.
– Тут написано: «Девять баллов облачности на высоте 600 метров».
– А ты передал: «Три балла на 600», – и с этими словами он ткнул мне в лицо контрольную ленту телетайпа. – Разницу, надеюсь, понимаешь между «девять» и «три»?
С этими словами командир оторвал часть ленты, где была напечатана моя ошибка.
С бланком погоды и лентой в руке, сверкнув молнией испепеляющего взгляда, командир в ярости хлопнул за собой дверью.
Внутри у меня похолодело. «Так значит?..» – пронзила меня страшная догадка. «Значит, это я стал причиной „всепогодного“ рейса?» Разницу я, конечно, понимал.
При девяти баллах облачности на высоте шестисот метров командир Як-40 не имел права вылетать в наш аэропорт, а при трёх баллах – имел. Вместо фактических «девять» я ошибочно передал «три» балла!
Косяк явно мой, и теперь мне придётся за него нести ответственность!
Радость за прибывших пассажиров и гордость за себя тут же сменились растерянностью и смятением. И пока мой мозг с бешеной скоростью анализировал ситуацию и прогнозировал предстоящие последствия, из динамика громкой связи диспетчера раздался грозный голос начальника аэропорта: «АДП, дежурного радиста немедленно ко мне в кабинет!»
Диспетчер, сидя на вращающемся кресле, повернулся вполоборота: «Слышал? Иди за наградой!» – с улыбкой и долей сочувствия проговорил в форточку Володька.
«Провиант, я 87442. Вылетел к вам в пятьдесят третью минуту, расчётное время прибытия… Прошу фактическую погоду».
«Ну вот, второй летит», – как бы между прочим, не без ухмылки проговорил диспетчер. Мы оба посмотрели в окно. Снег идти перестал. Показались вершины сопок, и даже стали видны краны морского порта. Значит, жизнь налаживается!
Когда после трёпки я вышел из кабинета начальника аэропорта, на стоянке уже стоял второй Як-40. Из одного самолёта люди выходили, в другой шли на посадку.
Молодая счастливая пара, обнимаясь, целовалась перед зданием аэровокзала, радуясь встрече. Новый год они встретят вместе!
«Если бы вы только знали, кто устроил вам эту встречу…» – грустно подумал я.
Ведь впереди меня ждут совсем не радостные события.
Объяснительные. Служебное расследование. Неотвратимость наказания.
Конечно, я вполне осознавал, что всё это мелочи в сравнении с тем, во что могла обойтись цена моей ошибки всего в одну неверную цифру. И всё из-за какой-то лампочки! Вот такая она, романтическая профессия радиста.
Старый винчестер
Trade mark 1879