Замок встретил хозяина тишиной, летней прохладой и ароматом полевых цветов, которые любил расставлять повсюду управляющий. Слуги вместе со своим монструозным предводителем давно закончили работу и расползлись по норам просторного подвала, где предпочитали коротать свободное время, не попадаясь на глаза мерсиру. Аарон не любил суету. В последние годы некоторые темные лорды начали по примеру снежных собратьев заключать рабочие контракты с магически одаренными людьми, которых можно было использовать не только в качестве наемных работников, но и как энергетическую подпитку для хозяев. Однако, в отличие от обитателей Поднебесья, жители Дарквиля от добровольцев требовали пожизненного служения. Хэйс же был приверженцем старых традиций: домашними делами в его владениях занимались исключительно воплощенные духи тьмы.
Пусть внешне они походили на несвежих зомби, зато прекрасно вписывались в интерьер мрачного замка с высокими сводчатыми потолками, узкими прорезями закованных в решетки окон и тяжелыми дубовыми дверями в полтора человеческих роста. Комнаты здесь не сверкали, как «хрустальные» хоромы Ледяного города. И не были пронизаны лучами Алина, как в домах Рассветного. Но Аарон любил свой окутанный тенями замок, в котором он, истинный лорд тьмы, чувствовал себя в родной стихии. Ему нравилось слышать эхо собственных шагов в полупустых коридорах, касаться потемневших от времени рам на украшавших стены полотнах, лежать на черном шелке огромной постели с бархатным балдахином и, закинув за голову руки, любоваться висящей напротив картиной.
Именно это Аарон и сделал, вернувшись домой, – разулся, скинул черный камзол и, ослабив шнуровку на рубашке, завалился на прохладные подушки, чтобы в тысячный раз насладиться шедевром одаренного художника. На холсте с волшебным секретом была изображена женщина его мечты. На самом деле любой мужчина, бросивший взгляд на это чудо, мог узреть там свой идеал. Лицо, фигура, цвет волос и глаз – все неуловимо менялось, подстраиваясь под вкус зрителя. Представительницы же прекрасного пола видели на картине лишь изображение ничем не примечательной девы в развевающихся одеждах. Впрочем, этот удивительный артефакт мерсир мало кому показывал, ему нравилось проводить ночи наедине с златовлаской, посторонним в его странную личную жизнь хода не было.
Взгляд скользил по ее гибкому стану, отмечая приятные округлости восхитительной фигуры, полускрытые под слоем тонкой ткани. Длинные пряди волос искусно нарисованной красавицы сияли, словно Алин, в желтых, как у кошки, глазах светились лукавые искорки, а на губах гостила мягкая улыбка. Эта женщина каждую ночь улыбалась ему и только ему. Она кружила голову несбыточными мечтами, проникала в его сны и оставляла незримый след в реальности. Никто не мог затмить Евангелину. Аарон это