– Как? – прохрипела Лираэль. – Откуда вы узнали?
– У меня большой опыт, – сухо отозвалась Фильрис. – Я здесь, в госпитале, проработала больше ста лет. И ты не первая Клэйра, пострадавшая при попытке справиться с чересчур сложной для тебя магией. Кроме того, мне очень любопытно, откуда у тебя все остальные повреждения, учитывая, что осколки, извлеченные из твоих ступней, – это чистый хрусталь и уж со всей очевидностью не то стекло, из которого сделаны стаканы у фонтана Залли.
Лираэль молча сглотнула. Снова повисла тишина. Фильрис терпеливо ждала.
– Я потеряю работу, – наконец прошептала Лираэль. – Меня отошлют назад к малышне.
– Нет, – заверила Фильрис, беря ее за руку. – То, что сказано между нами здесь и сейчас, не выйдет за пределы этих стен.
– Я натворила глупостей, – глухо призналась Лираэль. – Я выпустила на свободу… нечто опасное, опасное для всех и каждого! Для всех Клэйр!
– Хм, – фыркнула Фильрис. – Если это «нечто опасное» никак себя не проявило за четыре дня, вряд ли все так плохо. Кроме того, «все Клэйры» в совокупности отлично способны сами о себе позаботиться. А вот за тебя я беспокоюсь. Твой страх стоит между тобой и выздоровлением. А теперь поведай мне все, с самого начала.
– А вы Киррит не скажете? Или главному библиотекарю? – в отчаянии взмолилась девушка. Если Фильрис проболтается хоть кому-нибудь, ее, Лираэль, выгонят из библиотеки, и у нее ничего в жизни не останется. Вообще ничего.
– Если ты про Ванселле, то нет, не скажу, – пообещала Фильрис, потрепав девушку по руке. – Я никому не скажу. Тем более, думается, мне давным-давно следовало к тебе приглядеться, Лираэль. Я и не подозревала, что ты уже выросла… Мне казалось, ты еще ребенок. Но рассказывай. Что с тобой случилось?
Медленно и так тихо, что Фильрис пришлось наклониться совсем близко, Лираэль рассказала все как есть. О своем дне рождения, о том, как вышла на террасу, повстречала Санар и Риэлле, получила работу – и о том, как эта работа ей помогла. Девушка призналась Фильрис, что пробудила заклинания в браслете, поведала о дверях со знаками солнца и месяца. Голос ее зазвучал еще тише, когда она дошла до ужасной твари в гробу со стеклянной крышкой. Упомянула она и о статуэтке собачки, и о том, как с трудом поднялась вверх по спиральному коридору, и какие планы строила, пытаясь собрать воедино блуждающие мысли. И о том, как притворилась, будто упала с лестницы.
Они беседовали больше часа. Фильрис задавала вопросы – и ненавязчиво вытягивала на свет все Лираэлины страхи, надежды и мечты. Под конец в душе Лираэль воцарилось безмятежное спокойствие: девушка