Разумеется, дошедшие до нас в виде кладов комплексы монет могли составляться в тех или иных случаях и в течение долгого времени, и за очень короткий срок, будучи выхваченными из «живого» обращения. Отсутствие такого деления в построениях Н. П. Чернева и А. В. Орешникова и переоценка фактора длительного накопления являются самым крупным недостатком. При массовом изучении русских кладов очень важно разобраться в том, какие из них действительно являются кладами длительного накопления, а какие сложились в самый короткий срок. Последние представляют наибольший интерес для исследователя, т. к. каждый из них является как бы моментальным фотографическим снимком с состава денежного обращения в тот или иной более или менее точно датируемый период.
А. К. Марков в своей топографической сводке восточных кладов[140] обычно указывал даты самой ранней и самой поздней монет в кладе. На такие-то даты и опирался А. В. Орешников, когда возражал И. И. Толстому и Н. П. Бауеру. Тот же прием применен и Г. Ф. Корзухиной в описании монетной части смешанных кладов. Но при таком подходе, например, Переяславский клад с младшей монетой 1015 г. должен быть назван кладом чрезвычайно длительного накопления, т. к. в нем была обнаружена одна стертая римская монета первых веков н. э. То же можно сказать о Молодинском кладе 1010 г., включавшем в свой состав аршакидскую драхму I в. н. э., да и о всяком вообще кладе, будь он даже самого компактного состава по датам выпуска всей массы его монет, если в нем случайно замешалась хоть одна очень старая монета, что бывает так часто. Отдельные монеты очень ранней чеканки, как известно, задерживаются в обращении при любом характере последнего, но вполне очевидно, что не они определяют лицо монетного состава обращения и в данном случае лицо клада. Кладами длительного накопления следует считать лишь такие, весь состав которых принципиально отличается от состава синхронных им обычных кладов.
Расхождения в вопросе о принципах датировки кладов не имеют характера спора чисто источниковедческого, важного только для решения тех или иных хронологических проблем нумизматики и археологии. Важнее всего здесь то, что датировка кладов решает большие проблемы обращения иноземной монеты на территории Восточной Европы. Если эта монета служила, как утверждают, в основном целям накопления, будут совершенно неизбежны и вполне понятны и широкие границы хронологического состава кладов, и «скачки» в их составе, и все те явления, которые вносят известный произвол и условность в датировку кладов. Приняв положения Н. П. Чернева и А. В. Орешникова, мы должны прийти к выводу об относительной слабости денежного обращения древней Руси. Если же хронологический диапазон кладов узок, если дата зарытия близко