Немного успокоившись, Хелен вытерла слезы и отложила в сторону незаконченную статью. Взяв чистый лист бумаги, она вставила его в подержанную машинку, которую купила на отцовские деньги. Слова полились из нее без остановки, сопровождаемые новым потоком слез. Хелен рыдала по застреленным музыкантам и по Кормаку, а пальцы ее быстро стучали по клавишам. Она печатала и печатала, пока в дверях не появилась заспанная Элис и не потребовала себе завтрак.
Весь тот день, как только выпадала свободная минутка, она продолжала работу над статьей. В качестве жены бывшего музыканта – так она написала о себе в самом начале – Хелен живо представила образ жизни типичного шоубэнда. Упомянула о чувстве товарищества между музыкантами группы, о репетициях, проходивших в старых гаражах, о бесконечных разъездах по стране, о дешевых пансионах, в которых приходилось останавливаться всякий раз, когда попасть домой не представлялось возможным.
Далее, подгоняемая собственным воображением, она описала ужасное происшествие прошлой ночи: беспечную болтовню музыкантов в машине – тот разговор ни о чем, который сопровождает любое удачное выступление, готовность, с какой они подчинились проверке на дороге, их желание поскорее вновь отправиться в путь.
Хелен не стала задерживаться на самом убийстве. Последствия случившегося – вот что занимало ее внимание. Дымок от взрыва, долго висевший в воздухе. Обломки машины, разбросанные по дороге и соседним полям. Вдребезги разбитые инструменты. С нескрываемой горечью писала она о бессмысленном и жестоком убийстве трех молодых музыкантов.
Шок и недоверие – так отреагировала она на новости, прочитанные по радио невозмутимым голосом ведущего. Схожие чувства, должно быть, испытали в то утро и семьи убитых, когда в дом к ним постучалась полиция. Постучалась, чтобы сообщить известие, от которого привычная жизнь их разлетелась вдребезги.
Закончив статью, Хелен пробежала ее глазами, но не стала менять ни слова. В короткой записке, адресованной М. Брину, она поинтересовалась, не хочет ли он напечатать это у себя в газете. В качестве подписи она поставила Хелен О’Дауд. Затем она запечатала конверт и отправилась с Элис к почтовому ящику, расположенному в конце соседней улицы.
Спустя два дня она открыла газету, и – вот оно! Половину страницы занимал ее текст, вторую половину – фотография с места преступления. Здесь же был заголовок, которого Хелен не писала: День, когда умерла музыка. Внизу, более мелким шрифтом, было приписано: Человек, знакомый с жизнью шоу-групп, говорит о расстреле группы «Майами». Увидела она и свое имя – точнее, псевдоним, напечатанный совсем уж мелким шрифтом.
На следующее утро она получила чек, прикрепленный к первому из писем. Позвонив по номеру, указанному вверху страницы, Хелен попросила к телефону Кэтрин Форчун.
– Мне очень понравилась ваша статья, –