– Не отвяжется теперь, – сказала Настя Чижику, не то Лектора имея в виду, не то Цветкова, сказала, будто бы сам Цветков тут и не стоял вовсе. – Не отвяжется. Наверное, действительно надо ему, – указала она на Цветкова, все-таки признавая факт его присутствия, – надо куда-нибудь еще… – Настя так знакомо для Цветкова тряхнула челочкой. – Найти работу…
Цветков хотел было на это сказать, что его сюда вот, именно сюда направили высшие силы, те силы, какие женским голосом звонят по телефону, но с железной мужской настойчивостью указывают и достигают своего, и что, возможно, именно сюда его послали оные силы, чтобы был он рядом с законною женой, потому что силы всегда знают, где кто находится и кто чем в каждый миг занимается. Во всяком случае, высшие силы – у нас сложилось такое об них мнение, дорогие мои, – высшие силы всегда отлично знают, кто с кем и как спит. Высшим силам это, по всему вероятию, чрезвычайно интересно.
Да, так Цветков, значит, хотел было все это сказать, но вовремя сообразил, что упоминание высших сил, ненавистных Насте, и указание на его, Цветкова, даже призрачную с ними связь только Настю еще более от Цветкова отвратят, хотя уж куда более отвращать после того телевизионного выступления. Ничего не сказал Цветков. А мы с вами можем заключить, дорогие мои, что не всегда силы настолько непоколебимы и всемогущи, как докажут последующие события в жизни и смерти Константина Цветкова. Не всегда. Нет, не всегда.
– Скажи Ваську, пусть с ним поменяется, – продолжала Настя уничтожать Цветкова и вдруг снизошла до пояснений: – Васёк второй пилот в другом экипаже… – это она сказала уже бывшему мужу и даже руку положила Цветкову на рукав комбинезона, отчего Цветкова тут же передернуло. – Васек хороший парень… Студентом был…
– Ну, и что, что поменяется? – с усмешкой отвечал Чижик. – На наш же полигон будут завозить… Какая разница? Он же все равно станет приходить… – Чижик вновь, уже в третий раз за день, сгреб Цветкова за грудки и приподнял над землей. – Будешь ведь все равно приходить, а, полковник?
– Так точно, буду! – отрапортовал висящий в воздухе муж. – Всенепременно! Не извольте сомневаться!
Несколько мгновений бывший летчик смотрел в глаза Цветкову. Жесткий прищур, словно бы в угластый четырехугольник компьютерного прицела смотрел сейчас Чижик, словно палец в противоперегрузочной перчатке держал он сейчас на тангетке ракетного пускателя, словно бы какая вражья военная база или там круглые, как таблетки, нефтяные танки противника мелькали сейчас под крылом его штурмовика, – жесткий прищур обозначился на чижиковом лице, полном силы и ясного расчета, но еще и полном тревоги, на лице, покрытом черными полосами грязи, словно бы не у летчика, а у диверсанта-пластуна, лежащего под корягой с обмотанным камуфляжными бинтами снайперским винтом. Чижик сдвинул брови, разглядывая Цветкова, но вдруг брови его полезли вверх, а лицо изнутри само просветлело – Чижик вдруг удивился собственным