– Понял. А кузнец у вас тут есть?
– А как жа. Кузнец есть.
– Где мне его найти?
– Один соверен.
– Поцелуй меня в зад, – ответил я и пошел искать корчму.
Глава пятая
Трактирщик и кузнец
Ну и народ! Сплошные хакеры.
Корчма располагалась примерно в четверти километра от деревни, у самой дороги – большой сруб с двускатной драночной крышей и просторным двором. Во дворе стояло несколько подвод, а у коновязи мирно жевали сено из яслей с десяток лошадей. В центре двора красовался колодец, но я не отважился напиться из него – ведро на веревке журавля больше напоминало помойную бадью. Тут же играли детишки, грязные, как шахтеры после смены. Игра заключалась в том, что детки по очереди швыряли камни в спящего у забора мертвецки пьяного мужика и хлопали в ладоши, когда мужик после удачного попадания начинал издавать разные малоприятные звуки.
Внутри корчмы было темно, чадно, а смесь запахов была такая, что меня чуть не стошнило. М-да, подумал я, не «Макдональдс» и даже не привокзальная закусочная. За длинными, скользкими от жира и пролитого пива столами закусывали несколько гостей – по всей видимости, хозяева стоявших во дворе подвод. Вид и запах пищи вполне соответствовал тем мерзким звукам, которые издавали едоки, поглощая свой обед. На меня они даже не глянули. Я им был по барабану. Поискав глазами, я увидел в дальнем углу что-то вроде барной стойки, а за ней – тучного мужчину с шикарными бакенбардами а-ля самодержец Александр Второй.
– Что нужно? – осведомился мужчина, когда я подошел к стойке. – Поесть? Выпить? Комнату?
– Ни то, ни другое, ни третье, – сказал я, хотя мне очень хотелось есть и пить. – Я сын Пертинакса.
– Того самого Пертинакса? – Глазки толстяка сверкнули в полутьме. – Старины Пертинакса из Рокара? Давненько я про него не слышал, клянусь Бессмертными. Как он поживает?
– Он умер.
– Печально. Но это жизнь. Все там будем.
– Он просил передать тебе это. – Я протянул толстяку письмо папаши Пертинакса. – Прочти его.
– Хм! – Толстяк пробежал письмо глазами и внезапно швырнул его на полную углей жаровню. Я даже вскрикнул, увидев это. Письмо вспыхнуло и в несколько секунд сгорело дотла, добавив к царящей в корчме вони едкий смрад горелой кожи.
– Было письмецо, и нет письмеца, – ухмыльнулся толстяк. – Что дальше?
– Я жду, когда ты отдашь мне деньги.
– Какие деньги?
– О которых говорится в письме.
– В каком письме? – Толстяк самодовольно хихикнул. – Покажи мне письмо.
– Слушай, ты, наволочка с говном, – прорычал я, обходя стойку и приближаясь к трактирщику, – если ты вздумал меня кинуть, я тебе…
– Ладно-ладно, успокойся, я пошутил, – затараторил трактирщик, отступая к большим бочкам в углу. – Шуток, что ли, не понимаешь?
– Хреновые шутки не понимаю. И бью за них