– Прости меня, ― слезы ручьем побежали по ее щекам. ― Прости меня, пожалуйста, ― хриплый едва слышный шепот срывался с нежных губ.
– Малышка, успокойся, все хорошо.
– Уже ничего не будет хорошо, ― покачала она головой. ― Как же я теперь без тебя, ― ее голос срывался на рыдания. ― Нет, не хочу, не хочу, ― лихорадочно шептала она снова и снова.
Сердце разрывалось в груди. Она все еще думает, что я мертв и ей это только кажется. Я попытался встать, быть может, тогда она поверит, что это не сон?
– Нет, нет, пожалуйста, не уходи, ― маленькие пальчики судорожно цеплялись за то, что когда-то было рубашкой. ― Еще совсем чуть-чуть, не уходи.
Сердце просто разлеталось на куски от того, в каком состоянии находилась моя девочка. Судорожно сжатые в кулачки ладошки так и сжимали остатки рубашки, маленькое дрожащее тело прижималось так сильно, насколько это было возможно. Глаза защипало от подступающих слез. Моя, только моя.
Запрокинув ее голову, я впился жарким поцелуем в дрожащие губы. На миг замерев, она стала отвечать мне ― дико, отчаянно. Сколько боли было в этом поцелуе. Слезы еще сильнее покатились по щекам, это было невыносимо, почти на грани.
Я встал, подхватив ее на руки, спрыгнул с камня и направился на шум воды. Может быть, холодная вода сможет привести ее в чувства, мне тогда это очень сильно помогло. Не разрывая поцелуй, я шагнул под стекающий со скалы родник. Обжигающий холод. Страшно представить, что сейчас чувствовала Рина, но это было ей просто необходимо.
Поначалу она даже не пыталась разорвать поцелуй или хоть как-то вырываться, и я действительно начал за нее переживать. Но затем, словно очнувшись, она забилась в моих руках, задыхаясь и отплевываясь от воды. Подержав ее для верности еще несколько секунд, я вышел из-под родника. Рина все продолжала вырываться, видимо, не понимая, что происходит. Я шагнул в сторону, создав воздушную подушку, прижал ее спиной к стене и, обхватив ладонями, запрокинул ей голову, внимательно вглядываясь в лицо. Свет от большой луны, усиленный отражением в воде, отлично освещал ее растерянное и встревоженное лицо, пустой взгляд заставил меня вздрогнуть. Неужели это конец, и ее уже не вернуть?
– Рина, девочка, очнись, все хорошо, я здесь, с тобой, ― голос дрожал. Я, как мог, старался не сорваться на крик от отчаянья.
Дернувшись от моего голоса и несколько раз моргнув, дрожащими руками обхватила мои руки, в глазах появлялось все больше осмысленности.
– Вот так, давай, ты сможешь, посмотри на меня, это не сон, я здесь, живой.
– Ен? ― дрожащие руки, осторожно касаясь, исследовали зажившую грудь. ― Но как?
Не став ей ничего объяснять, я впился в ее губы требовательным поцелуем, заставляя раскрыться, проскальзывая в теплую влажность языком, пробуя, исследуя. Тонкие пальчики зарылись в мои волосы, сжимая, притягивая ближе. Чистое безумие двух отчаянных людей. С усилием оторвавшись от губ, с животной жаждой покусывая шею, я руками