Облака надвинулись от края горизонта и поглотили луну. В их огромной вспученной массе там и здесь начали вспыхивать безмолвные всполохи зарниц. Усиливаясь, нарастал странный шум. Казалось, на вершины деревьев в лесу налетел ветер, и ветви закачались, зашумели, захлопали листьями. Шумела, пульсировала, вспененная страхом кровь. А, возможно, где-то пошел дождь и его шелест стал походить на далёкие аплодисменты.
Невидимый кукловод всё сильнее и нетерпеливее дергал за веревочку – вперёд! Взвыв, волк закрыл глаза и прыгнул. Яркий свет расколол чёрное пространство над головой. На несколько мгновений его тело обрело невесомость и, прежде чем напороться на острые камни внизу пропасти, он несколько мгновений парил в воздухе словно птица.
И когда оболочка его агонизировала в ярких сполохах боли, открылось внезапно сверхвидение, и он – нет, не увидел, а осознал каким-то новым, вдруг проявившимся чувством, что находится на арене. И лес, казавшийся до этого бесконечным, и небо над ним были лишь декорациями, и всё сжалось вдруг до размеров сцены, на которую из тёмной бездны были устремлены жадные глаза зрителей. И он – нет, не услышал, но понял, благодаря тому же шестому чувству, что зрителям понравилось то, что они увидели. И боль исчезла, телесная оболочка растворилась, но он все ещё был жив и, как ни странно, мог слышать, как чей-то голос спросил: смерть или жизнь? И многоголосый хор ответил ему – жизнь! Жизнь…
5
Когда они снова оказались на улице, было парко и душно одновременно, как бывает после сильного дождя, внезапно пролившегося в жаркий день.
– Зачем только снимают такую муть? Зря только последние деньги на это дерьмо истратил, – вздохнул Хрякин. – Лучше бы на комедию сходили.
– Это называется интеллектуальное кино, – снисходительно пояснил Птахин. – Не для слабых умов. Поиск новых изобразительных средств. Смешение реальности и выдумки, перекличка разных миров. Борьба, поединок – чтобы привлечь зрителей, это всегда интересно. Человек в шкуре животного. Или животное в человеке. Что пересилит – инстинкты или разум? Внутренняя борьба…
– Режиссёр Птахин расправляет крылья своей неуёмной фантазии, – насмешливо протянул Хрякин. – Слушайте и внимайте! Мэтр дает интервью!
– Помолчал бы, если ни хрена в искусстве не смыслишь, – обиделся Птахин.
– Кому нужно твое интеллектуальное кино в этой забытой богом дыре? На такое и в большом городе мало кто пойдет.
– Такие, как ты, точно не пойдут. Таким, как ты, только бы пожрать да поржать, – сказал Птахин. – Да Луи де Фюнеса посмотреть на закуску.
– Ладно вам, – примирительно произнесла Варвара. – Фильмы разные нужны,