– Когда маленькую отвезут обратно в больницу?
Я подумал, что она шутит.
– Малышка останется с нами, – заверил я ее. – Она наша.
Распахнув глаза, девочка уперла ручки в бедра:
– Ты имеешь в виду… навсегда?
Эта сцена все время стояла у меня перед глазами. Рождение сестры до основания потрясло мир старшей дочери, отодвинув ее на второй план. Она чувствовала, что младенец занял ее место, и ей это совершенно не нравилось. Скандалы и вспышки гнева были для нее средством излить собственное раздражение. Она ощущала себя забытой, выброшенной на обочину; думала, что мама с папой забыли о ней, тиская малышку.
Она не чувствовала, что ее любят. Она считала, что мы ее игнорируем. Когда ребенок полагает, что родители не обращают на него внимания, это пробуждает в нем боязнь оказаться брошенным, которая может стать толчком к вспышкам гнева и истерикам. Страх потерять любовь родителей как ничто другое разрушает ребенка: мальчик или девочка мгновенно теряет ощущение безопасности и эмоциональную стабильность.
Вооруженный новым пониманием страхов моей дочери и твердо намереваясь не замечать ее грубостей, я стал решать проблему.
Во время очередной вспышки гнева я взял паузу. Вместо того чтобы тут же отреагировать, я спросил себя:
Какие ее чувства были задеты?
Почему она пытается устроить скандал?
Что является причиной ее поведения?
Я не начал увещевать дочь, а всеми силами старался понять ее, разделить ее чувства. Это было нелегко. Чтобы сдержаться и тем самым не стимулировать ее сопротивление, мне требовались огромные усилия. Что ж, это была первая из многих битв за умение владеть собой.
Собравшись с мыслями, я спокойно спросил:
– Что тебя беспокоит на самом деле? Я вижу по твоему лицу, что причина для беспокойства есть. Какая же?
Она отвернулась. В ее глазах стояли слезы гнева и разочарования.
– Пожалуйста, скажи, – уговаривал я. – Я хочу это знать. Иначе я не пойму, в чем беда. Я ведь стремлюсь помочь.
После нескольких моих безуспешных попыток она наконец пробормотала:
– Вы любите… (всхлип)… маленькую… (всхлип)… больше меня! – и она разразилась рыданиями.
– Ты правда так думаешь? – спросил я.
Кивнув, она зарылась лицом мне в плечо, плача и всхлипывая так, что отцовское сердце готово было разорваться.
Когда я стал по-новому отвечать на ее претензии, дочь изменилась сама. Наши совместные завтраки помогли: она вновь увидела, что ее любят и ценят. Ощутив понимание, она перестала изливать свое разочарование в скандалах, вместо этого начав объяснять мне, что именно ее беспокоит.
На попытки дочери давить на меня я стал отвечать любовью и пониманием, и это привело к кардинальным переменам. Чем больше