Через каждые три полуоборота колёс Рено приостанавливается. С остановкой вращения замирает послушный движению колонны Малёха.
От скуки мальчик тренируется плеванием в высоту через оградку моста, а на дальность – в мал. погран. реку Буг—Небуг.
Кирьян Егорович плетётся на безопасном расстоянии от Малёхиных рекордов, раздумывая о некрасивом кульбите судьбы, случившимся в самом начале путешествия.
Вообще это было не просто плохим знаком, а отвратительнейшим, гнусным намёком на полный провал в самом начале великого похода, так радостно и самоотверженно затеявшегося в далёкой и родной в доску Сибири.
Польская таможня, находящаяся в полутороста метрах прямо по курсу, не сулила ничего хорошего: ни милой глазу постсовременной архитектуры, ни радушного общения с людьми в погонах.
Машина вкупе с колонной, изрыгнувшей из рядов передних счастливчиков, проползла метров пятнадцать и опять застопорила.
– Раньше надо было вставать, – сердится Ксан Иваныч, – засони, блин. В век вас не добудишься. А договаривались спозаранку встать! С утра здесь машин совсем не бывает…
Ксан Иваныч перевирает факты. Защитник небесный видел: все встали ровно по свистку. Но больше часа ждали хозяйку квартиры, снятой на ночь.
Ядвиге Карловне под семьдесят лет. Она, несмотря на возраст, – бойкая, подвижная, ярко типажная женщина с весьма уместным в этом пограничном краю еврейско—польским выговором. У неё шустро бегают глазки. Глазки не лишены былого сексуального блеска. По взглядам Ядвиги угадывается тщательно конспирируемая неофициальная профессия «мамки». Она – предводила сотенной рати красивейших девочек. Девочки, согласно белорусской традиции, мало оплачиваемы. При том они так востребованы мужским народонаселением. Стоит ли рассуждать – в карманы чьёго сарафана заплывали щедро льющиеся мужчинские денюжки?
По внешнему виду и поведению Карловны можно безошибочно писать родословную горячих сексуальных отношений между жителями бывших советских республик.
Ядвига Карловна по инерции побаивается поэтажных дверных глазков.
Она по—прежнему страшится вездесущих соседствующих старушек – лавочных надзирательниц. Их наблюдательность может привести только к одному: к очередному заявлению в милицию, к вытекающим разборкам по поводу недекларируемых заработков в запрещённой сфере; а также к перебранкам всвязи с игнорированием правил дворовой нравственности. Выпячивание богатства в этой почти—что новой стране не приветствуется: батька не велит. А у Ядвиги денюжки есть. Зря плачет Ядвига, ссылаясь на трудности бизнеса в Беларуси: наших руссиян не проведёшь!
Всем арендаторам