– Ты же сказала, что любишь, когда читают…
– Не-ет…
Слух и сообразительность у Шуры, разумеется, в норме. Просто она не ориентирована на собеседника даже в минимальной степени: ей что-то говорят, а она занята своим и не слушает. Это раздражает маму, она одергивает дочь.
Выясняется, что все чаще и чаще мама вынуждена наказывать Шуру, даже кричать на нее. И это после «свободного воспитания» первых лет! Но раз девочке уже шесть, раз скоро в школу, приходится чего-то от нее и требовать. А Шурочка – типичная анархистка-максималистка, если не по убеждениям, то по поведению. Привыкла делать лишь то, чего ей хочется в данный момент. В результате маме приходится прибегать к строгости, порой даже излишней. Ссориться с дочерью. Возникает отчуждение в их отношениях.
И все это – плата за «свободу»? Что же теперь делать с ребенком?!
А вот другая мама, Генриетта Феликсовна. Ее сын, Стасик, готов к школе: очень даже готов. Хотя ему только пять, он уже и читает, и пишет немного, и прекрасно считает до ста. Много знает, очень разумно отвечает на вопросы. Внешне очень благообразный ребенок, но почему-то выглядит каким-то пришибленным, хотя мама уверяет (и я ей верю), что ни разу за пять лет на него даже голос не повысила.
Проблема в другом: все, что Стасик делает, он делает по прямому указанию мамы. И он очень послушный: просто идеальный ребенок!
Из беседы с мамой выясняется, что мальчик в два с половиной года перенес воспаление легких, двустороннее, даже в больнице лежал. Именно после этого он стал таким вот послушным.
У Стасика поведение тоже оригинальное, но совершенно в ином смысле, чем у Шурочки. Он вошел, сел на стульчик, куда ему указали, и сидит. С самым убитым видом, кстати: одно плечо поднято, руки зажаты между коленей. И даже головой не вертит, хотя вокруг полно интересных вещей.
Я – ему:
– Стасик, ты почему не играешь?
Смотрит недоуменно.
– Поиграй в конструктор – или вот, смотри, машинка какая…
Но Стасик не играет: он смотрит то на конструктор, то на машинку – а потом на маму. Мама:
– Иди-иди, поиграй конструктором.
Идет. Это другое дело: четкая команда. Понятно, куда идти, зачем. Не то, что я сказал: или тем, или тем. А как же выбрать?! Это же непросто!
Спрашиваю маму:
– А вам не приходило в голову, что такое идеальное послушание – это плохо?
– Да, неоднократно… Но думаешь же не об этом.
– А о чем?
– Чтобы выучил то-то, сделал то-то, не простудился, поел вовремя – в общем, каждый раз о чем-то конкретном. Беспокоишься за ребенка: я его мать… А в результате, он теперь и не ест без меня: пока не скажешь ему: «Ешь!» – и за ложку не возьмется. С голоду умрет – но не пошевелится без приказа… Что нам теперь с ним делать?
Правда, какие контрастные дети? Если вы тоже так считаете, тогда, наверное, вас заинтересует один любопытный факт: кое-чем Шура и Стас