Ещё один пролог
Меня зовут Жаклин Хайолэйр Дерон. Для тех, кто не знает значение моего второго имени, объясню. По-ирландски Хайолэйр значит «радостная, счастливая». Вот такая насмешка судьбы! Как вы думаете, может ли быть счастлив человек, которого родная мать бросила сразу после рождения, а отец, так и не оправившись от удара, умер меньше, чем через год. Не имея сведений о моих родственниках, служба опеки определила меня в сиротский приют Нового Орлеана. Не могу сказать, что сёстры, набожные монашки, плохо обращались со мной, но я постоянно ловила на себе их странные, испуганные взгляды. Женщины крестились прежде, чем войти в мою комнату и окропляли себя святой водой. Чувствуя, что со мной что-то не так, я старалась быть самой примерной, самой тихой, самой послушной и самой кроткой воспитанницей. Я училась гораздо лучше других девочек, усерднее всех молилась. Но это никоим образом не влияло на отношение ко мне окружающих. С годами всё только ухудшилось. Я стала настоящим изгоем среди сверстниц и, часто, проходя в столовую или библиотеку, слышала мерзкий шёпот за спиной: «Ведьма! Дьявольское отродье!» Я не знала, чем вызван такой негатив. Осматривая себя в зеркало, я видела забитую худенькую девочку с испуганными серыми глазами и толстой пепельной косой. Ни на лбу, ни на других частях своего тщедушного тела я не находила надписи, сделанной красными чернилами или кровью «Осторожно, ведьма!» Но даже если такое могло каким-то образом случиться, и кто-то из моих родителей принадлежал к орде лукавого, я не могла понять, в чём моя вина. К тому же Новый Орлеан всегда славился своей лояльностью ко всему сверхъестественному. Он был так нашпигован мифами и легендами, что в один прекрасный день я стала верить в вампиров, оборотней и всю прочую чепуху. Но где я, а где они?
Я молила Бога только об одном: поскорее окончить школу и покинуть эти постылые стены навсегда. Далее план был до безобразия примитивен: отыскать свою биологическую мать и просто посмотреть ей в глаза. Но дождаться выпуска мне помешало неприятное происшествие. Холодной зимней ночью мои соседки по комнате решили подшутить надо мной. Они дождались, когда я усну, и засунули мне между пальцев ног сухие прутики от метлы, которые тут же подожгли. Ох! Если бы девочки намазали меня зубной пастой или насыпали под простыню хлебные крошки, ничего бы не случилось. А вот огонь! Зря они всё это затеяли. Как я потом узнала, у всех ведьм в генетической памяти огонь ассоциировался со смертельной опасностью. Вот так я и поняла, что являюсь той самой ведьмой, тем самым дьявольским отродьем. Дальше всё происходило помимо моей воли, но я помнила это до мелочей. Невиданная сила подкинула меня с кровати под самый потолок, мои волосы поднялись вверх и стали извиваться вокруг головы, словно змеи, а из глаз полился яркий белый свет. Девочки сильно испугались. Они орали так, что у меня в ушах чуть не лопнули барабанные перепонки. Когда вбежали монахини, я всё ещё высоко парила над собственной кроватью. Мозги не хотели принимать жуткую реальность, мысли в голове путались. «Как объяснить сёстрам, что я тут ни при чём? Что теперь делать? Лучше сквозь землю провалиться!» Не знаю почему, но я представила себя, идущей по Бурбон-Стрит и, о чудо, через мгновение оказалась именно там.
Я шла по ярко освещённой улице в одной ночной сорочке, ступая по снегу босыми обожжёнными ногами, и даже не замечала холода. Как странно! В Орлеане редко шёл снег, а в эту ночь он покрыл все улицы, укутал деревья и крыши домов. Он падал и падал крупными серебристыми хлопьями и даже не собирался таять. Я не знала, что мне делать дальше, куда идти, к кому обратиться. И тут появилась она. Прямо передо мной, всего в паре шагов, выросла фигура удивительно красивой женщины. На вид ей было около пятидесяти. Длинные каштановые волосы, уложенные в замысловатую причёску, немного подёрнула седина, простое серое платье с коротким рукавом подчёркивало пышные формы. Она была такой мягкой и домашней, что мне захотелось прижаться к её тёплой груди и уснуть у неё на коленях.
– Привет! Я Мэри, а как тебя зовут, малышка?
Она стояла на снегу босиком так же, как и я, и так же, как и я, не чувствовала холода.
– Жаклин.
– О, прекрасно! Я буду звать тебя Лили. А теперь мы должны убраться отсюда.
Мэри взяла меня за руку, и через один вдох мы очутились в уютной квартире на втором этаже. В гостиной было тепло и тихо, в старинном камине весело потрескивали поленья, отбрасывая на стены удивительные тени. Огонь уже не казался мне таким опасным. Женщина усадила меня в кресло и осмотрела обожжённые ноги. Влажными салфетками она аккуратно вытерла грязь, а потом подошла к буфету и вынула глиняный горшочек с душистой