– Официально считается, что у нас нет оборудования для производства «поплавков».
– А неофициально?
– А еще нам официально запрещено употреблять «синдин».
– Понимаю. – Хан почесал затылок. – Времена, когда «поплавки» стоили миллионы, прошли, теперь их делают едва ли не на каждом углу.
– Ты знаешь, что это не так, – усмехнулся Шмейхель. Он уже понял, что Хан прям, как пулеметный ствол, и тоже решил перейти на «ты». – Делают процессоры не на каждом углу, и цена у них до сих пор привлекательная. Сорок-пятьдесят тысяч юаней за чип – вполне нормальные деньги, учитывая норму прибыли, которую ты будешь иметь.
– Норма прибыли будет невысокой. Я не собираюсь выходить на конечных пользователей.
– Почему?
– Потому что за «синдин» меня убьют сразу, а за «поплавки» будут долго мучить, требуя доказать, что я не связан с Сорок Два, – рассудительно объяснил Хан. – Наркотики – это риск, «синдин» – двойной риск, но «поплавки» – это уже политика. Мои люди не захотят связываться с террористами.
– При чем здесь террористы?
– Укоренившееся понятие. Во всех средствах массовой информации Сорок Два намертво связан с террором. А мои люди – нормальные обыватели и не хотят лишних проблем.
На первый взгляд могло показаться, что Алоиз отказывается, однако Шмейхель прекрасно понял смысл выступления: жадный наемник интересовался нормой прибыли.
– Насколько я понимаю, твои люди с пониманием отнесутся к любому занятию, если применить доходчивые стимулирующие средства.
– Почем ты сможешь отдавать процессоры?
– По двадцать.
– Не меньше десяти штук в неделю, – быстро ответил Алоиз. Судя по всему, он уже успел просчитать приемлемый оборот.
– Я знал, что мы договоримся, – улыбнулся Шмейхель.
– Тебе следует работать биржевым предсказателем.
Хан сделал движение правой рукой, словно начал ее протягивать, но тут же убрал, услышав слова собеседника:
– Остался последний вопрос, который мы должны проработать прежде, чем пожмем друг другу руки.
– Я слушаю, – насторожился наемник.
– Я хочу присутствовать на переговорах с поставщиком «синдина».
Алоиз откинулся на спинку стула и прищурился:
– Зачем?
Серо-голубые глаза стали холодными-холодными. Предложение, мягко говоря, не вызвало понимания.
– Времена сейчас трудные, – спокойно объяснил Шмейхель. – Я потерял поставщика и оказался в дурацком положении. Я не хочу повторения ситуации. Ты серьезный человек и занимаешься опасным делом, ты должен понимать, что у тебя могут случиться крупные неприятности, и я не хочу, чтобы твои неприятности разрушили мой бизнес.
– Звучит разумно, – после короткой паузы признал Хан.
– Спасибо.
– Но…
– Ты контролируешь охрану комплекса, я не смогу тебя кинуть при всем желании, – напомнил Шмейхель. – Почему бы тебе не проявить