Линда опустила голову:
– Не будем об этом. Мне с тобой хорошо. Они лежали в кровати и вели долгие беседы. Линда вспоминала, как совсем ребенком она любила стоять у окна их большой квартиры и глядеть на море. В ее детской памяти море – это огромный-преогромный синий мир, расчерченный белыми всплесками волн, по которому бегут разноцветные паруса и плывут белые пароходы с развевающимися над ними черными дымами. Над бескрайним синим морем висит ослепительный белый шар, раскидывающий по сторонам розовые брызги-лучики. А прямо над окном летает, кружит по небу большая серо-белая чайка, смотрит в ее окно и что-то кричит ей, Линде, что-то понятное и заманчивое, будто зовет с собой в синюю даль. Еще она рассказывала, что хорошо училась в школе, успешно занималась каким-то спортом. Каким, так и не уточнила. Но сказала, что была серебряным призером республики, мастером спорта.
Она мечтала заработать много денег и вернуться домой к сыну и маме, которые ее очень ждут.
Она прекрасно играла на гитаре. На литовском языке пела длинные, протяжные, но очень мелодичные национальные зонги[3]. Николай ничего в них не понимал, но его очаровывали народная музыка и голос Линды – бархатистый женский баритон, и манера ее исполнения. Оказалось, что когда-то она состояла в интернациональном ансамбле и в Казахстане успешно участвовала в музыкальных фестивалях. Своим звонким чистым голосом она выделялась среди своих сверстников и была солисткой хора. В платьице, сшитом из обносков старшей сестры, она выходила на сцену перед хором и, распрямившись, высоко задрав головку, пела советские песни. Особенно всем нравилась в ее исполнении песня про то, как среди веселых полей вьется тропинка, ведущая к школе. Потом для тех, кто хорошо учится, эта тропинка станет широкой счастливой дорогой в огромную радостную советскую жизнь.
Ей подпевал большой хор, стоявший позади нее, и ребята – немцы, прибалты, греки, поляки, евреи, русские – вслушивались в каждое ее слово и с готовностью дружно ее поддерживали.
Однажды на республиканском смотре она получила огромную грамоту, где указывалось, что награда вручается Линде Шварцберг «за пропаганду советской песни и советского образа жизни». Ее мама всю ночь почему-то проплакала. Наверное, от радости за свою дочку.
Она, безусловно, талантлива.
Николай был просто счастлив. Случайная встреча, мимолетные ощущения переросли в сильные чувства. Гайдамакова это волновало и радовало. Наконец-то он обретал то, что давно искал.
Он лежал с ней рядом, а весь воздух вокруг был напоен весенними запахами, хотя весны на дворе не было. И весь мир был наполнен яркими вспышками, похожими на гроздья салюта, и плыли повсеместно в воздухе разноцветные картинки, словно конфетные фантики из детства.
А где-то высоко-высоко в небе, посреди прозрачных перистых облаков, похожих на крылья светлого ангела, резвилась юная звездочка. Она на минутку сбежала из своей семьи – созвездия, чтобы пошалить в легком облачном пухе и позвенеть воздушным серебром.
– Похоже,