Уютная комната казалась знакомой лишь потому, что он в ней уснул. Это дом Клодии. Он вспомнил, как попал сюда, вспомнил грозу и страшную, слепую панику, которая больше походила на реакцию животного, чем человека разумного. Вспомнил теплоту и доброту Клодии, вспомнил свое мгновенное и довольно пугающее желание.
Но когда он попробовал представить, что лежит за пределами комнаты и дома, страх и чувство пустоты вновь сомкнулись вокруг его сознания. Остались лишь какие-то беспорядочные фрагменты, и большинство из них несли с собой боль.
Только одно воспоминание было приятным. Он помнил, что сидел у реки и любовался бликами солнечного света на воде. С картиной пляшущих бликов пришло любопытное ощущение эротизма. Его охватил внезапный порыв веселья, но он зажал ладонью рот, не желая смехом разбудить прелестную Клодию. Он улыбнулся, вспомнив, что делал и что чувствовал там, у реки.
Странно, что секс кажется таким определенным, таким постоянным, таким успокаивающим, когда все остальное в его настоящем и прошлом в лучшем случае непрочно, а в худшем не существует вовсе. Получая удовольствие и даря его, с улыбкой признался себе незнакомец, он ощущает себя самим собой. Мужчиной. Человеком. Даже если представления не имеет, что он за человек.
Он закрыл лицо руками. За этот путаный, искаженный отрезок времени он понял одно: когда он настойчиво пытается вспомнить, ему всегда становится хуже, на него наваливается неимоверная усталость. Вот и сейчас им вновь овладело изнеможение, а бороться с ним в этой мягкой, соблазнительной постели не было никаких причин.
Поняв, что теперь куда меньше боится беспамятства, он снова лег и повернулся к своей любовнице, которая к тому же стала еще и его спасительницей.
Может, у него и нет имени, но, по крайней мере, он больше не один.
– Клодия, – прошептал незнакомец, отправляясь к ней в царство Морфея.
Глава 4
Гость в доме
Клодия с трудом удержалась от того, чтобы разбудить его, как только сама проснулась.
Когда луч утреннего солнца, упавший на лицо, разбудил ее, она полежала несколько минут, гадая, не сыграло ли воображение с ней злую шутку. Потом увидела ангела, лежавшего рядом, и ущипнула себя за ногу.
Ее прекрасный юный незнакомец – ее любовник, подумала она, посмаковав это безобидное словцо, – разметался на своей стороне кровати; волосы спутанные, на гладком бледном лице мягкая улыбка. Даже крепко спящий, он казался олицетворением невинного соблазна. Клодия ущипнула себя еще раз, дабы убедиться, что он настоящий, а не плод ее фантазий.
«Ты был во мне ночью, – мысленно сказала она ему. – Прикасался ко мне. Занимался со мной любовью. Я тебя обожаю».
«О боже, все это слишком радикально и слишком стремительно», – подумала Клодия, положив ему на край кровати кое-какую чистую одежду. К счастью, гость оказался примерно того же сложения, что и ее Джеральд,