Сразу и навсегда. Лилия Подгайская

простым смертным недоступные. А вот высокая оценка больных – это дорогого стоит. Ведь она, и правда, удержала на самом краю пропасти под названием «инфаркт» не одного человека. И гордилась этим. Конечно, на фоне мировых научных достижений её успехи совсем теряются – что тебе одна песчинка на огромном многокилометровом экзотическом пляже. Но те, кого она спасла, так не думают. Для них это намного важнее мировых достижений в науке и Нобелевской премии. Так вот! Всё в мире относительно. Это ещё древние мудрецы знали.

      А сегодня у неё выходной день выдался, дополнительный к законному воскресенью. Это хорошо, замечательно просто. По всем правилам его следовало бы посвятить генеральной уборке квартиры, а то после работы сил едва хватает, чтобы поесть себе приготовить. С уборкой не слишком хорошо у неё поучается, так, по верхам. Но педантом она не была никогда, и с правилами не всегда дружила. Вот и сегодня так. На дворе-то весна. Потеплело. Солнышко светит так заманчиво, на прогулку зовёт. А почему бы и нет? И она, одевшись попроще, отправилась в городской парк – воздухом подышать, на солнышке погреться да на зелень проклёвывающуюся полюбоваться вдоволь.

      Гуляла долго. Надышалась, налюбовалась. Съела на ходу пирожок, и таким вкусным он почему-то показался. Потом поела в маленькой кафешке, выпила кофе. И опять хорошо. Как в молодости было, когда всё радовало, и жизнь обещала так много.

      Обещания свои жизнь не сдержала. Всего действительно было много, только счастья среди этого не оказалось. И любви ей судьба не дала. Такой, как в книгах пишут, что аж дух от неё захватывает. Вот недавно она читала о таком, так даже плакать хотелось. Или это всё придумывают авторы? У неё вот и муж был, да и другие мужчины тоже случались. А дух ни разу не захватывало. Поцелуи, ласки – хорошо, приятно, но и только. Может действительно всё это выдумки? Для красного словца говорится, чтобы читались их книги? Но ведь и серьёзные люди о том же пишут, правда, не уточняют, захватывает ли при этом дух. Вот, к примеру, Эразм Роттердамский – куда уж серьёзней, великий гуманист шестнадцатого века. Так вот ей недавно попало на глаза его высказывание: «Любовь – это всё, что у нас есть, единственный способ, которым мы можем помочь другому человеку». И запомнилось ведь.

      Или это о другой любви речь? Вовсе не о той, где два человека сливаются в одно целое душой и телом, и никому уже не разделить их?

      Женщина усмехнулась. Ты смотри, куда её занесло! Вот ведь к чему может привести неосмотрительное бездумное гуляние под весенним солнышком. Весна, она и старый пень кружевом листвы украсить может. Домой, видно, пора. Загулялась.

      Домой пришла с приятной усталостью в теле. Однако легкомыслие не выветрилось. В итоге посмотрела на своём скромном экране красивый и трогательный фильм про любовь и улеглась спать.

      Только наутро удалось привести себя в рабочее состояние.

      2

      Рабочий день выдался нелёгкий. С утра всякие дела неотложные, мелкие, но хлопотные, а во второй половине дня приём больных. И запись – под завязку. Впрочем, чему удивляться, так почти каждый раз бывает, это, считай, правило. Приём шёл своим ходом. Больные сплошь были тяжёлыми. Их нужно было отправлять на обследование, уговаривать, объяснять, что завтра может быть уже поздно. Люди ведь не понимают грозящей им опасности, пока их по голове не стукнет.

      Дело шло к вечеру. Янина Игоревна устала что-то сегодня больше обычного, и ей очень хотелось домой. Хотелось выпить горячего чая и просто посидеть на диване, ни о чём не думая. Это всё вчерашняя прогулка натворила, из колеи её выбила основательно. Однако домой уйти пока не светит – в записи вон ещё один пациент, и приходится ждать, хоть он и припаздывает. Она вздохнула и бросила взгляд в окно на далёкое небо, так красиво меняющее цвет на закате. И тут дверь открылась. «Ну, слава Богу, явился», – успела подумать она и замерла, удивлённая. Такого она не ожидала. В кабинет вошёл мужчина явно не их районного уровня.

      – Извините меня, доктор, за опоздание, – прозвучал приятный баритон, – ей-ей, не виноват, пробки на улицах.

      И он улыбнулся открытой улыбкой уверенного в себе человека, не сомневающегося, что его простят.

      – Что ж, проходите, коли пришли, – приветствовала его врач и взялась за последнюю карточку на столе, пока ещё совсем тоненькую, пустую, только данные на титульном листе.