– Прикинь, Витек. Никакой тебе зарядки или строевой подготовки. Жратва там в сто раз лучше чем в армии. Никто тебя не фигачит сапогами по ребрам, никто тебя с нарядами не напрягает. Лежишь себе на нарах – и в ус не дуешь. Если бы я знал, что таково там служить, то лучше сразу бы в тюрьму пошел, а не в армию.
Мысленно лишний раз порадовавшись тому, что на моем бушлате нашит горделивый грифон (эмблема высших учебных заведений внутренних войск МВД РФ в описываемый период -прим.), а не двуглавый орел с топором и лопатой (эмблема Спецстроя – прим.), я отринул невеселые мысли и вернулся в палату. Там уже находились все наши немногочисленные постояльцы. До нашего приезда с Андрюхой там было всего трое пациентов. Один морячок из Кронштадта был лежачим и за время пребывания в нашей палате он почти ни с кем не общался, а двое других олицетворяли собой артиллерию и, естественно, спецстрой. Я точно не знаю почему в военных больницах и госпиталях тогда было такое большое количество ребят из стройбата. Думаю, что тут сказывались их жесткие армейские нравы, отсутствие качественного питания и длительные работы на открытом воздухе. Да и зачем держать в невоюющем городе большое количество мотострелков, вэдэвэшников и прочих солдат? То ли дело бесплатные строители. Так или иначе, из всех встреченных мною в госпитале пацанов каждый третий был из данного рода войск.
Всего наше легочное отделение было рассчитано на семь десятков пациентов и наполовину пустовало. В другом крыле здания находилась реанимация для тяжелых лежачих больных, где было около десятка человек. Все пациенты были мужчины, как правило в призывном возрасте, кроме одного пожилого прапорщика в реанимации. Помимо нескольких палат в отделении находился шкаф с какими-то лекарствами, общий туалет – он же курилка, процедурный кабинет, небольшая столовая и комната дежурной медсестры. Получив укол, назначенного мне врачом пенициллина в ягодицу, и взяв несколько неизвестных мне таблеток, я был свободен до следующего укола. Уколы в зад я получал каждые шесть часов на протяжении следующих двух месяцев, так как пневмония дала осложнения и мое лечение сильно затянулось. Единственный плюс такого лечения был в том, что с тех пор я абсолютно перестал бояться уколы. На гражданке мне говорили, что уколы пенициллина – это позавчерашний век медицины, но видимо в армии нововведения не сразу приживаются.
В тот же день я завербовался в работники столовой нашего отделения. В столовой работало три человека: «старший» и двое помощников. Все волонтеры были из числа ходячих пациентов и старшинство определялось временем работы в столовой. Начал я как помощник, но уже через дней десять обоих моих коллег выписали и я остался за «старшего».