Шуйский.
На, выпей чару!
Битяговский.
Чару выпить можно.
(Пьет, кланяется и ставит чару на стол.)
Бельский.
Так вправду ты сумеешь на Бориса
Поджечь и взбунтовать народ?
Битяговский.
Сумею.
Михайло Нагой.
С кого ж начать ты хочешь?
Битяговский.
С черных сотен.
Григорий Нагой.
Про что ж ты будешь говорить?
Битяговский.
Про голод.
Бельский.
Что скажешь ты?
Битяговский.
Что в голову придет.
Мстиславский.
А за успех стоишь ты нам?
Битяговский.
Стою.
Михайло Нагой.
Народ не в шутку должен возмутиться.
Сначала подготовь его искусно:
Борис, мол, вот кто цены вам набил!
Он, мол, царем как хочет, так и водит;
Все зло, мол, от него! Он зять Малюты!
Он и царя на казни подбивал!
Потом, в удобный день, на праздник, что ли,
Когда пойдет он в церковь иль из церкви,
Ты их и подожги! Да не мешало б
Тебе товарища найти.
Битяговский.
Не нужно.
Бельский.
Тут надобны не крики и не шум;
А чтоб они, увидя Годунова,
Так на него б и кинулись и разом
На клочья б разорвали!
Битяговский.
Разорвут.
Шуйский.
Уж положитесь на него, бояре!
Он неохоч до слов, но он на деле
Собаку съел; ему ведь не впервой.
А вы меж тем изведайте бояр:
Чем больше будет с нами, тем мы легче
И подведем его!
Бельский.
На всяк случа́й
Я кой-кого еще пущу в народ.
Есть на примете у меня один:
Рязанский дворянин, Прокофий Кикин.
Шуйский.
Коль за него ты можешь отвечать,
Пошли его, пожалуй, от себя;
Пусть с двух концов они волнуют город;
Не одному удастся, так другому.
Мстиславский.
Твоими бы устами, князь Василий
Иваныч, мед пить!
Михайло Нагой.
Ну, теперь недурно
Идут дела! Благослови Господь!
Входит слуга.
Слуга.
Боярин Годунов!
Шуйский (про себя).
Ах, бес проклятый!
Входит Годунов. Гости встают в замешательстве.
(Идет навстречу Годунову с распростертыми объятиями.)
Борис Феодорыч! Вот гость любезный!
Челом тебе на ласке бью твоей!
Обнимаются.
Садись, боярин! Здесь, под образами!
Уважь домишко мой! Да чем же мне
Попотчевать тебя? Вот романея!
Вот ренское! Вот аликант! Вот бастр!
Годунов (кланяется).
Благодарю,