Тревожная осень. Андрей Дымов

Операцию я могу провести сам, вместе с коллегой, который специально приедет из Москвы. Он очень хороший хирург, – кажется, в голосе доктора впервые за сегодняшнюю встречу начали пробиваться человеческие нотки. – Операция и послеоперационный период займут около двух недель, и все это будет стоить…

      Андрей Семенович не услышал сумму – так далеко в этот момент он был от всех мирских ценностей. Господи, разве можно сейчас говорить о деньгах?

      – Операция опасная, Александр Владимирович? – почти шепотом спросил он у Жизнева.

      – Серьезная. И с большой кровопотерей, – ответил Жизнев. – Как вариант, ее можно провести за границей. Я рекомендовал бы Америку, куда сам возил Николаича. Еще возможны Германия и Израиль, – он обозначил суммы, в которые это «удовольствие» обойдется в каждой стране.

      – А надо? – по-прежнему шепотом, ненавидя и презирая себя за это, спросил Андрей Семенович.

      – Если с сердцем проблемы, обязательно, если нет, можно делать и у нас, – более дружелюбно ответил Жизнев.

      – Вы будете меня сопровождать, как Николаича? – спросил Андрей Семенович, как ему показалось, уже нормальным голосом.

      – Да, конечно. Это решаемо.

      – Подождите-подождите, – вдруг встрепенулся и почти закричал Дымов. – Вам, наверное, Николаич рассказывал, что у нас был сотрудник, Володя Пенкин, самый молодой профессор в институте. Он потом уехал в Штаты, и у него там обнаружили аналогичную опухоль. Так ему вставили две радиоактивные иголки, и он несколько лет живет и горя не знает.

      – Это не ваш случай, Андрей Семенович. У вас две плохие пробы, взятые из разных долей железы. И вообще, данный метод не слишком хорош. Вы как технарь должны понимать: стопроцентный успех возможен, если вы попадете иглой прямо в центр новообразования, что маловероятно. В вашем случае этот метод непригоден.

      – Да, но Миттеран вообще лечился таблетками, – начал снова гнуть свою линию Андрей Семенович.

      Жизнев сразу его прервал:

      – И поэтому умер раньше времени от рака простаты.

      Андрей Семенович хотел сказать, что раньше или позже это ждет всех, но промолчал. Да и устал он возражать. Короткий разговор забрал у него все силы.

      – Ладно, Александр Владимирович, спасибо за информацию. Я подумаю и позвоню вам.

      – Хорошо, Андрей Семенович, – голос Жизнева внезапно потеплел. – Звоните.

      Дымов подумал о Марине, и как она будет ругаться, если он не заберет стекла.

      – Да, кстати, Александр Владимирович, завтра мой водитель заедет за стеклами в регистратуру? Только мне не хотелось бы посвящать его в суть дела. Пусть это будет пакет для Дымова, и водитель его просто заберет.

      – Все будет как вы хотите, – непривычно смиренным голосом сказал Жизнев, и после крепкого рукопожатия Андрей Семенович оказался на улице.