Московское царство и Запад. Историографические очерки. С. М. Каштанов

интересовался иммунитетным судом лишь как доходной статьей. Автор, таким образом, игнорировал основное содержание иммунитета – отношения между феодалом и феодально-зависимым населением сеньории. Он рассматривал две производные стороны иммунитета: отношения между феодалом и феодальным государством, отношения между населением феодальной вотчины и государством[169], т. е. вся постановка вопроса была перенесена им в чисто политическую, юридическую плоскость. Отсюда у Павлова-Сильванского сближение с историографией середины XIX в.: объяснение княжеским благочестием выдачи грамот монастырям, толкование иммунитета как доходной статьи (для части феодалов). Наоборот, игнорирование так называемых «экономических причин» выдачи жалованных грамот усиливало разрыв концепции Павлова-Сильванского с теориями 80-х годов (вместо челобитной теории он возрождал теорию обычного права и княжеского благочестия).

      Мы видим здесь ярко выраженное проявление «отрицания отрицания» в развитии взглядов на иммунитет – челобитная теория, зачеркнувшая компромиссную теорию обычного права и княжеской воли, в свою очередь зачеркивается на новой основе старой компромиссной теорией. Челобитная теория, модернизировавшая феодальный строй по буржуазному образцу, отражала мировоззрение сторонников чисто буржуазного развития России. Отчетливо проявившийся на рубеже ΧΙΧ-ΧΧ вв. военно-феодальный характер русского империализма обусловил реакцию на эти иллюзии, показав их беспочвенность.

      Мнение Павлова-Сильванского об иммунитете как атрибуте землевладения (а не результате пожалования) поддержал Н.А. Рожков, хотя и с оговорками, связанными с влиянием идей Сергеевича (отрицание феодализма «в удельной Руси»; следование челобитной теории: выдача грамоты – нотариальный акт, князь – «простой нотариус»)[170].

      Сторонники экономической теории 80-х годов не сложили оружия. Сергеевич выступил с критикой взглядов Павлова-Сильванского. Льготы в отношении уплаты налогов он считал возникшими исключительно в силу пожалований со стороны носителей верховной власти[171]. Иммунитетные привилегии автор отрывал от частнофеодальной собственности на землю. Апеллируя к тому факту, что жалованные грамоты выдавались не только феодалам, но и слободчикам, отдельным группам торгово-ремесленного населения и др., Сергеевич утверждал: «Различие черных и белых сох не стоит ни в какой связи с сословным различием лиц»[172], «тягло могли тянуть всякие люди, начиная с владык и бояр и кончая крестьянами. Льготами могли пользоваться также всякие люди». «Наше льготное владение далеко не укладывается в рамки западных иммунитетов»[173].

      Эта путаница произошла у Сергеевича от формального подхода к так называемому «льготному владению». Сергеевич смешивал всех лиц, получавших жалованные грамоты, не вникая в содержание последних. Вместо изучения вопроса об иммунитете феодалов, он делал упор на пожаловании льгот лицам, не имевшим права феодальной собственности на землю, т. е. не являвшимся феодалами.