История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том II. Николай Платошкин

Вилью: «Вилья – хороший человек, только обстоятельства сделали его плохим». У обвиняемого видели книгу Ренана «Жизнь Христа». Было ясно, что «Дон Кихот» готов к роли мученика за свою страну, которую любил больше жизни. Особенно бурные аплодисменты в зале вызвали слова Анхелеса о социализме, что ясно говорит о настроениях мексиканцев того времени. «Я начал изучать социализм, и я понял, что это движение братства и любви между людьми разных частей мира… Один австрийский коммунист доказал, что если бы все люди работали по три часа в день, то они были бы гораздо богаче, чем сейчас; дело, однако, в том, что есть такие, кто не работает, но хорошо ест».[91] Стенограмма процесса фиксирует аплодисменты именно после этих слов. Реакция Анхелеса на поддержку публики была благородной: «Эти аплодисменты не мне. Они прозвучали в адрес социализма, в поддержку идей братства и любви».

      Командующий правительственными войсками в Чиуауа Мануэль Дьегес, который формально вообще не имел к суду никакого отношения, сообщал в Мехико обо всех паузах в процессе, даже обеденных. Карранса так торопился расстрелять Анхелеса, что подсудимым (перед трибуналом предстали и два захваченных вместе с генералом вильиста) разрешили поспать не более пяти часов. Анхелес, наоборот, тянул время, он все еще надеялся, что его адвокатам удастся добиться передачи дела в гражданский суд. Однако уже на второй день процесса трибунал вынес заранее известный всем смертный приговор. У Анхелеса еще был последний шанс: он мог опротестовать приговор в Верховном военном суде. Дьегес немедленно направил начальнику штаба армии и доверенному лицу Каррансы Уркисо телеграмму, требуя, чтобы Министерство юстиции отказало осужденному в этом праве. Министерство так и поступило: оно рекомендовало привести приговор в исполнение немедленно.

      Анхелес отказался от исповеди и встретил смерть мужественно. Более пяти тысяч жителей Чиуауа провожали генерала в последний путь.

      С убийством Сапаты и Анхелеса, ибо последний случай тоже был убийством, не имевшим с законностью ничего общего, Карранса избавился от двух самых опасных идейных врагов. Ни Сапата, ни Анхелес в силу своей неподкупности и высоких моральных принципов никогда не пошли бы на политическую сделку с режимом ради материальных благ и высоких постов. Без Анхелеса Вилья в глазах многих мексиканцев и США опять превратился в обычного бандита. Теперь у Каррансы были развязаны руки для борьбы с Обрегоном. Его президент принципиальным политиком отнюдь не считал и все еще надеялся отговорить от участия в выборах или запугать.

      Сразу же после выдвижения своей кандидатуры Обрегон начал поездку по стране, которая точно совпадала с маршрутом движения его армии в борьбе против Уэрты в 1913-1914 годах. Стартовав в родной Соноре, Обрегон ехал на поезде по направлению к столице вдоль тихоокеанского побережья. В каждом городе его встречали толпы поклонников, причем газеты отмечали, что на вокзалах были выходцы из всех социальных слоев. По сути, Обрегон вел первую