На нем были действительно тяжелые и грубые ботинки из коричневой кожи, уже не раз отремонтированные вдоль рантов и не первой свежести, легкий костюм, а через плечо он перебросил такую же замызганную брезентовую сумку. Это был крупный, немного нескладный мужчина с невыразительным бледным лицом, широкими плечами и сильными, как у альпиниста, пальцами. Двигался он с тяжелой размеренностью груженой баржи, широкой, агрессивной походкой полицейского, намеренно лишенной всякого изящества. Возраст его трудно поддавался определению с первого взгляда. Студентам он казался уже старым, но старым только для того, чтобы тоже быть студентом. Он мог насторожить юнцов своими зрелыми годами и в равной степени не вписывался в компанию стариков в силу явной молодости. Его коллеги давно перестали спорить, сколько же ему на самом деле лет. Знали только, что служить он пошел поздно (многие считали это настораживающим признаком), а учился прежде в колледже Сент-Энтони в Оксфорде, куда принимают кого ни попадя. Официальные публикации Министерства иностранных дел проявляли сдержанность. Они могли проливать безжалостно яркий свет на происхождение всех остальных Тернеров, но в случае Алана Тернера хранили молчание, словно, всесторонне рассмотрев факты, пришли к выводу, что лучше всего не особенно распространяться о нем.
– Тебя тоже вызывают, – сказал Ламберт, догоняя его. – Такое впечатление, что на этот раз Карфельд сумел всех достать даже здесь.
– И какого хрена они от нас ждут? Нам пора строить баррикады? Или начинать вязать теплые одеяла на зиму?
Ламберт был маленьким, энергичным человечком, и ему нравилось, когда о нем говорили: такой везде сойдет за своего. Он занимал солидную должность в Западном отделе и организовал крикетную команду, куда принимали всех независимо от социального положения.
Они начали подниматься по лестнице Клайва[6].
– Немцев уже не переделаешь, – сказал Ламберт. – Это моя твердая точка зрения. Нация психопатов. Вечно считают, что им кто-то угрожает. Версаль, враждебное окружение, ожидание удара ножом в спину, мания преследования – вот в чем их проблемы.
Он дал Тернеру время согласиться с ним.
– Мы собираем весь штат сотрудников отдела. Даже девиц.
– Боже милостивый, вот теперь они точно испугаются! Как призыв на службу резервистов и отставников. Действительно похоже на всеобщую мобилизацию.
– А ведь это может окончательно поставить крест на Брюсселе, понимаешь ли. Дать там всем мощный щелчок по носу. Если немецкий кабинет министров переживет такой нервный стресс у себя дома и сорвется,