Несколько дней, самое большее – пара недель – и вы влюблены как никогда. Вы и не подозревали, что подобное возможно. Нет, вы и прежде встречали интересных, привлекательных, чутких людей, и некоторые из них становились вашими друзьями и возлюбленными, но только теперь вы понимаете, каким может быть размах настоящей любви и истинной дружбы! Вы сами себя не узнаете: теряете аппетит, худеете, просыпаетесь среди ночи и в думах о неотразимом не можете уснуть. С вами творится что-то очень необычное, чему вы даете самые разные определения. Наваждение. Страсть. Морок.
Где-то на задворках сознания у вас нет-нет да мелькает мысль, что все это слишком прекрасно, чтобы быть правдой, и слишком чрезмерно, чтобы быть здоровым. Но эту мысль тут же заглушает строка из песни пионерского детства: «Ребята, надо верить в чудеса…»
Взаимность не вызывает сомнений. Неотразимый выглядит и ведет себя, как пламенно и нежно влюбленный. Как выразился знакомый нарцисс: «Я даю любовь, идентичную натуральной»[11]. И она действительно почти не отличима от настоящей влюбленности. Непродолжительная и поверхностная жизнь в этой роли типична для нарцисса, переживающего идеализацию, на смену которой всегда приходит обесценивание.
Некоторые социопаты вроде как не идеализируют вовсе. Они вполне хладнокровно оценивают ваши достоинства и что они могут с них поиметь. Другие социопаты переживают нечто похожее на идеализацию, но, скорее, это некое возбуждение, оживление при виде новой «игрушки». Вспомним «вспышку» Остапа Бендера при встрече с Зосей Синицкой.
Но и эта вспышка – с «интересом»: Остап не подошел бы к Зосе, не шепни ему Паниковский, что это девушка Корейко. Дальше мы видим, как моментально гаснет эта вспышка: влюбив Зосю в себя и выпытав у нее адрес Корейко, Остап тут же бросает ее.
Недолго длится и ослепление Сольвейг у ибсеновского Пера Гюнта. Первое же неблагоприятное обстоятельство – и он покидает ее, и что характерно, тут же переключается на других женщин, не вспоминает Сольвейг долгие годы, пока, наконец, не возвращается в родные места и не обнаруживает ее, все так же ждущую и выплакавшую от горя глаза.
…Кстати, далеко не все жертвы, втянутые в деструктивные отношения, были влюблены в своих будущих мучителей. Кто-то капитулировал под нажимом рокового и… окружения – «ты посмотри, как человек по тебе убивается! Когда ты еще такую любовь встретишь?!»
Кто-то подсел на разгадывание «жгучей тайны» рокового, демонстрирующего пазлы из разных наборов – ну как совместить любовь к бездомным кошечкам и дон-жуанский список из двухсот женщин?
Кого-то быстро раскачали на эмоциональных качелях и закружили в трех соснах – как своего секретаря Теодоро «собака на сене» Диана, «любовь» которой началась с приступа бешеной зависти к служанке Марселе – невесте