Штурман рассмеялся:
– Разрешите повторить заявку на завтра?
Рябинин разложил на столе карту, стукнул по ней кулачищами.
– Не умеем работать! – сказал он. – Все эти портовики, черт бы их брал, – где только они учились?
– Есть, товарищ капитан, особый институт, где их готовят, – услужливо подсказал Векшин.
– Институт… На логарифмической линейке они мастера щелкать. А вот не могут догадаться спустить водолазов и оттащить эту баржу на глубокое место. Драть надо за такие вещи! За уши драть! И чтобы все видели, как их дерут…
– Что прикажете делать?
– Пока ничего. Будем вставать в док своим ходом.
– Да, но там эта… баржа! Вы же сами сказали, что можно обрубить винт. Можно свернуть руль…
Рябинин набил табаком трубку, она засопела в его зубах.
– И винт. И руль, – недовольно сказал он. – Можно и голову свернуть с такими помощничками… Вот что: на штурвал поставь рулевого с хорошими нервами, а я попрошу боцмана возглавить людей на полубаке. Тут самое главное – чтобы нам не помешали. А на мачту поднимем «мыслете»…
Он снял телефонную трубку.
– Лобадин? Слушай, механик, готовь котлы к действию… Что? Да, снимаемся с якоря… Сейчас…
На палубе к Рябинину подошел боцман Мацута:
– Прохор Николаевич, я там это… тово… Погорячился как бы… Вы уж это… тово… Не сердитесь…
Капитан «Аскольда» крепко обнял старика.
– Дорогой боцман, – сказал он, – как мне тяжело с тобой расставаться! Ведь я десять лет знал, что где ты – там и корабль. Но тебе надо уйти. Мы люди здоровые, сильные, впереди у нас тяжесть, которую мы-то одолеем, а ты можешь надорваться…
Мацута громко высморкался в клетчатый платок – подарок родной Поленьки.
– Прохор Николаевич, как же мне жить-то без «Аскольда»? Позвольте, хоть в док его поставлю…
– Я сам хотел попросить тебя об этом, – ответил Рябинин.
Из люка машинного отделения показалось потное усатое лицо механика Лобадина. Закрутил машинный «дух» усы, сказал:
– Машины готовы, «Пар Паркевич» на марке.
– Добро. Ну, боцман, объявляй аврал!
Мацута достал свою дудку – такую старую, что с нее уже давно слезло царское серебро. Дунул – шипит. Потряс в руке – опять не свистит. Встряхнул, словно градусник, сказал:
– Горошина опять… закатывается куда-то…
Матросы смеялись:
– Что, боцман? Авралить уже нечем стало? Ты ее не в рот вставляй, а в другое место…
– Состарилась, – сказал Мацута. – Вам-то, молодым, скоро и дудку новую дадут. Посмотрю я, как вы тут без меня в кулак насвиститесь!.. Лоботрясы вы все! Вам бы жрать да спать – вот и вся ваша забота… А ну – пошли все наверх! С якоря сниматься…
Старая дудка все же сработала, запропавшая куда-то горошина вернулась на нужное место и теперь, быстро крутясь, дробила сигнал на переливчатый свист. Матросы быстро выскакивали из жилой палубы,