Все выглядело на нем свежо и добротно. На груди поблескивал тяжелый орден Трудового Красного Знамени. Лицо капитана, продубленное жгучими океанскими ветрами, имело темно-кирпичный оттенок. Вероятно, поэтому глаза казались особенно ясными и светлыми.
Рябинин шел, слегка наклонив голову, а навстречу ему со всех сторон сыпались приветствия и вопросы:
– Прохор Николаевич, опять полные трюмы?..
– Рябинин, не все море обобрал?..
– Привет Прохору Николаевичу!..
– Сколько, капитан?..
Изредка капитан «Аскольда» отвечал глуховатым голосом:
– Да ну вас! На уху всем хватит…
Поднявшись на сцену, он уверенно сел за стол, положив на красное сукно свои тяжелые, перевитые узлами вен руки. Во всем его поведении – в независимой осанке и в том, как он спокойно разглядывал с высоты сцены притихший зал, – не было заметно ни тени робости или смущения: по всему было видно, что этот человек привык держаться на людях, его не смущают чужие взоры. Рядом с ним сел еще один аскольдовец, выбранный в президиум, – тралмейстер Григорий Платов, молодой быстроглазый парень…
Рябинин слегка поморщился.
– Говорить будешь? – спросил он.
– Буду. Уже обсудили с ребятами – о чем. Олег Владимирович читал – тоже одобрил. Двадцать тысяч центнеров! Так ведь и договаривались.
– Ну, выступай, – сказал Рябинин. – Только короче да попроще. Ты нам тут своей эрудицией не тряси. В прошлый раз стыдно тебя слушать было. Начал с того, что человек произошел от обезьяны, а кончил… Черт знает где кончил!..
– Нет, Прохор Николаевич, – успокоил его тралмейстер. – Я не собьюсь. Я теперь по бумажке буду шпарить…
Совещание началось.
Григорий Платов от имени команды своего корабля сказал примерно следующее:
– Годовой план флотилия выполнила. Одни траулеры рассчитались с государством, другие еще сдают рыбу. Но дело не в этом… Мины, подлодки, бомбежки – все это верно; трал на ощупь вытягиваешь – спички на палубе ночью зажечь нельзя. Но ведь море-то не расстрелять никакими снарядами, а треску за колючую проволоку не посадить… Так вот, товарищи, я призываю команды траулеров бороться за приближение к довоенным урожаям. Мы, матросы «Аскольда», вызываем на соревнование всю флотилию и даем обязательство: выловить к концу года еще десять тысяч центнеров рыбы!..
Сидевший рядом с Рябининым капитан «Рюрика», Павел Алферович Максимов, шепнул с дружеской откровенностью:
– Ну, уж это ты, Прохор, загнул! Десять тысяч, когда до конца года раз плюнуть осталось…
– Ничего, – прогудел в ответ Рябинин, – по-малому бить – только кулак отобьешь.
Неожиданно Прохор Николаевич