– Я хотел бы похитить у вас все танцы это вечера, как жаль, что этого нельзя сделать, – прошептал я ей на ушко, низко склонившись и едва ли не касаясь губами ее щеки, – от этой близости у меня вдруг перехватило дыхание. Не ожидая от себя такой реакции, я растерялся.
– Да, очень жаль, – тихо проговорила Диана и залилась румянцем.
Бал продолжался всю ночь, но я, небольшой поклонник подобных развлечений, не уходил из танцевального зала со своими друзьями, а следил за юной Дианой, чем немало удивил своих родителей.
– Мишель, мальчик мой, тебе понравилась маркиза де Бонне? – спросила меня матушка в один из перерывов. – Да, она хорошая партия. Тебе следует подумать об этом.
На следующий день, проснувшись поздно, я приказал готовить ванну. Сам же, стоя у окна, стал вспоминать вчерашний вечер. Я хотел разобраться в своих чувствах, в новых ощущениях, охвативших меня с такой неожиданной силой, что я оказался не готов принять их.
Меня обуревали то отчаяние, то дикий восторг. Кровь бурлила во мне, и сердце ныло так сладко и странно. Я видел перед собой лицо Дианы, ее прекрасные волосы, открытые плечи и шею. Я не хотел бы и на миг отпустить ее от себя. Впервые мне хотелось, чтобы эта девушка, а не мой друг Тибо, оказалась сейчас рядом со мной. Мне хотелось постоянно видеть её, прикасаться к ней, вдыхать аромат духов. Голова шла кругом от этих новых для меня ощущений.
Я в волнении прошёлся по комнате. Диана Флер де Бонне… даже ее имя казалось необыкновенно прекрасным. И мне было лестно, что на балу она отдавала мне явное предпочтение. Даже танцуя с другими кавалерами, она постоянно встречалась со мной взглядом, а встретившись, смущенно улыбалась.
Затем ликование сменилось сомнением: может ли быть, чтобы один-единственный вечер смог зажечь во мне настоящую любовь? Я не знал. И все же меня не могло оставить равнодушным то, как на неё смотрели мужчины. Меня охватывал гнев от этих пристальных, а иногда и не очень приличных взглядов. Мне даже пришлось почти силой увести ее от подвыпившего и слишком настойчивого шевалье. Тот пригрозил мне дуэлью.
Мы встретились с ним на крытой террасе. Она нависала над самым краем утёса, и, когда стоишь у каменных перил, кажется, что ты находишься на носу гигантского корабля или паришь над пропастью. Далеко внизу плескались воды океана. Ночной бриз качал ветви плюща, увивающего колонны террасы.
Встав в стойку и отсалютовав шпагами, мы начали поединок. Мой противник был старше года на три. Немного ниже меня, плотного телосложения. Со злой усмешкой на лице он бросился в атаку. Наши секунданты не отставали от нас: мы сражались тремя парами. Несколькими выпадами я сумел прижать противника к перилам террасы. Шляпа с его головы, сорвавшись вниз, закружилась в воздухе. Поняв, что перед ним достойный противник, шевалье перестал ухмыляться и, прищурив глаза, бросился в атаку с невероятной яростью. Эта ярость и подвела его: в бою нужно быть хладнокровным. Сделав шаг назад и уклонившись